Онлайн книга «Триумфатор»
|
– Забирайте на здоровье, – пожилой экскаваторщик послушно вылез из кабины, взял бутылку с водой и присел рядом с отдыхающими на лопатах потомками Насреддина. – И рулите сами, сколько влезет. Мы с надеждой посмотрели на Петрушина. – Да, я маленько умею, но… Нам же нужна точечная проходка, одним рывком. Боюсь, у меня не получится. – А если мы тебя пристрелим? – предложил радикальный Вася. – За сопротивление властям при проведении контртеррористической операции? – Валяйте, – экскаваторщик равнодушно кивнул. – Мне один хрен – скоро помирать. – А за деньги поедешь? – нашелся изворотливый Ростовский. – А они оттуда не пальнут? – Так тебе ж один хрен – скоро помирать. – Ну… – экскаваторщик слегка смутился. – Одно дело, когда власти шлепнут, другое – какие-то отморозки… – Демагогия, – неодобрительно буркнул Костя. – Они стрелять не будут, – твердо пообещал Петрушин. – Просто не успеют – мы не дадим. – А мы люди государевы, поэтому нищие, – завершил полемику Ростовский. – Если скинемся – от силы наскребем тыщу рублей. Проехать тридцать метров и по ходу сломать две стены – по-моему, нормальная цена. – Ладно, – экскаваторщик поставил бутылку в тенек и встал. – Давайте деньги, да поедем… Деньги на деда потратили не зря: был он настоящим мастером и сработал просто филигранно. Коротенько разогнавшись, экскаватор вынес фрагмент забора, ленивым увальнем перетек по кирпичам во двор и, с ходу развалив ковшом угол дома, сдал назад. На все ушло не более семи секунд. – Вперед, – скомандовал Петрушин, и мы в колонну по одному ввалились в образовавшийся проем, изрыгающий густые клубы рыжей пыли. Двоих в зале убили сразу: они, по-моему, и не поняли, что происходит, – так и сидели на диване, напротив рухнувшей с потревоженной стены плазменной панели, и даже привстать не попытались. Третий оказался пошустрее: он успел открыть входную дверь и сделать два шага за порог – то ли хотел посмотреть, кто там так странно развлекается, то ли все понял и попробовал удрать. Смерть настигла его на последней ступеньке крыльца. Дверь в детскую была заперта. Первым у двери оказался Ростовский. Коридор узкий, не разогнаться, не размахнуться как следует. Валера прижался спиной к стене, сконцентрировался и, с криком выдохнув, богатырским ударом плеча распахнул дверь, «с мясом» вырвав замок и фрагмент косяка. И тут же, за порогом, замер как вкопанный. – Ну че ты тормозишь… – обиженно пискнул Вася, ткнувшись носом в могучую спину товарища. – Стой, – тихо скомандовал Петрушин, заглянув в комнату через плечо Ростовского. – А ну, сдали назад… Сдали, прилепились к стене в одну шеренгу, замерли, пытаясь рассмотреть через силуэт, что там происходит. Не видно ни фига… – На колени, – скомандовал кто-то дрожащим от напряжения голосом. Валера послушно сел на колени, и сразу стало видно, что почем. Комната маленькая, интерьер нулевой – только тощий матрац на полу да рядом пластиковая бутылка с водой. На матрасе, в дальнем углу, прижавшись спиной к стене, сидит молодой парень. Перед парнем, лицом ко входу, сидит Лиза – он держит ее «замком» за шею, крепко прижимая к себе, да еще и обнял ногами, скрестив ступни, как в борцовском захвате. Лиза в наручниках, но выглядит вполне нормально. Тут бы облегченно вздохнуть и с наслаждением хихикнуть над Петрушинским «Ну, слава яйцам…». Но вот беда: левой рукой парень держит Лизу, а в правой у него граната «Ф-1». Без чеки. Колечко с чекой надето на средний палец той руки, что держит Лизу. – Оружие передал назад. На меня смотреть, не оборачиваться! Шевелись! Ростовский передал «вал» Васе. – «Разгрузку» туда же. Валера снял «разгрузку» и тоже отдал Васе. – Тенниску снял, карманы брюк вывернул. Живее! Ростовский быстро и безропотно выполнил команду. – Хорошо. Теперь корпус тела назад, опираемся на руки. Еще назад. Хватит. Ноги выпрямляем. В стороны. Еще шире. Еще! Хорошо. Сидеть так, не двигаться. Теперь все отошли от стены и убрали головы из проема. Будем говорить. – Может, лучше со старшим пообщаешься… – попробовал было взять инициативу Костя. – Ребята, я такой же, как и вы, – пробормотал парень, в три приема сдувая свисающую с брови каплю пота. – Не пробуйте подсунуть мне психолога, это бессмысленно. Говорить буду с ним, остальные стоят в коридоре, не вмешиваются, не заглядывают. Говорить будете, если я задам вопрос. Все: ушли, убрали головы! Мы отпрянули от проема, встали у стены и обратились в слух. – Как звать? – Валера. – Ну что, Валера… Давай, быстренько придумывай, как будем расходиться. Я так понял, что всех остальных вы убили – остался один я… Наверное, лучше всего сейчас нам отсюда тихонько слинять и как-то уведомить об этом Ростовского. На окне довольно мелкая решетка, комната маленькая, укрыться не за что. Единственный вариант – если бросит гранату, подобрать и выкинуть в коридор. Валера шустрый, реакция у него молниеносная, справится. А пока мы в коридоре – никаких вариантов. Парень выглядит опытным, даром что молод: за четыре секунды поменять положение, отнять у него Лизу и обоим вывалиться в коридор – задача не просто архисложная, а прямо-таки фантастическая. – А! Ну-ка, двое положили руки на косяк, чтоб я видел, что здесь кто-то есть. Э, вы слышали, нет? Я хочу видеть две руки. С разных сторон. Черт, как же непросто все… Петрушин и Вася положили ладони на боковые стойки дверной рамы. – Хорошо, так держать. Ну что, Валера, как будем расходиться? – Вставь чеку, отпусти Лизу, и мы тебя не тронем. Слово офицера. – Твое «слово» для меня пустой звук. Все наши мертвы, правильно? – Правильно. Но мы никому из них ничего не обещали… – Да прекрати! Значит, всех убили, а меня пощадите? Бред. Давай не будем тратить время, напомню – я такой же, как и вы. Валера, как мне отсюда выбраться?! Варианты есть? – Варианты всегда есть… – Конкретнее. – Машину выгоняем на улицу. Выходите, садишься, отпускаешь Лизу – и дуй куда хочешь… – Нет, нет, так не пойдет, – парень старается говорить внятно и твердо, но голос его предательски дрожит: товарищ на пределе, малейший вывих с нашей стороны – и сорвется. – С гранатой и Лизой я в безопасности только в этой каморке. Уже в коридоре, в двух шагах от детской, меня можно валить – гранату запнете в комнату и все. А уж на улице – тем более. Да что там улица… Не дойду я до улицы, что ж я, не понимаю, что ли… |