Онлайн книга «Колдовской оберег»
|
– Где вы жили все это время, пока искали работу? – Валя продолжала задавать отвлекающие вопросы. – Ну… у Олега перекантовалась две ночи. – Вы имеете в виду ту ночь, после которой вас задержали на его квартире? – Типа того. – А еще одна – с шестого на седьмое августа после убийства Плюшева? – Чего?! – привстала Юля. – Какое убийство?! Чего вы на меня тут вешаете?! – Успокойтесь, пожалуйста, – жестко произнесла следователь. – На вас не вешают, а подозревают в убийстве Елисея Витальевича Плюшева. – Не знаю никакого Плюшева. И никого я не убивала! Слышите, я никого не убивала! – То есть с этим человеком вы незнакомы? – следователь положила перед ней фото Елисея Плюшева. На нем Елисей был запечатлен мертвым. Юля бросила на фото быстрый взгляд и отвела глаза. – Нет. Не знаю! – И никогда его не видели? – Нет! – Тогда будьте любезны, объясните, пожалуйста, что вы делали на пустыре возле Яхтенной улицы в ночь на седьмое августа. – Ничего я там не делала, не была я ни на каком пустыре, – пробурчала она. – Напрасно отрицаете. Ваш приятель, у которого вы остановились – Олег подтвердил, что в ночь, когда погиб Плюшев, он встретил вас на лестнице своего дома. – Олег подтвердил? – уставилась на Валентину девушка. – А что вас удивляет? Неужели вы рассчитывали, что он ради вас будет давать заведомо ложные показания? Юля опустила голову. Она ведь просила Олега, чтобы, если что, тот сказал, что она пришла к нему днем. Как чувствовала, что у истории на пустыре будет продолжение. Олег ведь пообещал ее не выдавать, а сам… Эта молодая следовательша права. Тысячу раз права! Своя рубашка ближе к телу. И вообще, кто она Олегу, чтобы он ее выгораживал? Так, случайная знакомая, на пару ночей. Это было понятно с самого начала, но верить хотелось в лучшее. И надеяться, и мечтать. Думала, их встреча – это судьба. Начало красивой сказки со счастливым концом. Золушка повстречала своего принца в ночном подъезде, они влюбились друг в друга с первого взгляда, поженились и жили долго и счастливо. Какая романтическая чушь! Следователь смотрит и думает: это же надо быть такой наивной дурой! – Она подняла на Семирукову свой тяжелый взгляд. Валентина терпеливо ждала ответа. Говорить не хотелось. Хотелось выть волком от той безысходности, в какую она попала, остаться одной и ни с кем не разговаривать. «Олег подтвердил». Эти слова стали приговором ее последней иллюзорной надежде, надежде не столько на спасение, сколько на поддержку хоть кого-нибудь. У нее ведь в этом городе никого нет, а Олег, как она наивно полагала, мог бы стать для нее близким человеком. – Напрасно вы все отрицаете. Мы нашли орудие убийства – керамическую фигурку, на которой присутствуют отпечатки ваших пальцев. Если это была самооборона, то при хорошем адвокате можно рассчитывать на незначительный срок, а то и на условное наказание, – подбодрила Семирукова. – Подумайте, для вас все может оказаться не так уж плохо. Валя смотрела на девушку, и ей было ее жаль. Ведь она не злостная рецидивистка, и убила Плюшева, скорее всего, обороняясь. А как же иначе? Не напала же она на него с целью грабежа, а личных мотивов у Леванцевой не было. Никто из окружения Плюшева ее не опознал. Одно в этом деле не стыковалось: что подвигло мягкого, покладистого Елисея напасть на женщину? Может, Плюшев был маньяком? Как свидетельствует статистика, большинство маньяков в социуме были как раз такими, как Плюшев: тихими, мирными, производящими впечатление безобидных людей. Надо изучить сводку – не орудовал ли в городе маньяк? А может, Плюшев очень редко выходил на охоту или Леванцева должна была стать его первой жертвой? Коллеги склонны считать, что Плюшев никакой не маньяк и не собирался на нее нападать. Леванцева сама спровоцировала его своим вызывающим нарядом. Он хотел познакомиться, она ответила грубо – и понеслось. Может, Плюшев принял ее за доступную женщину и вел себя с ней соответственно – начал приставать. Если у Елисея были проблемы с женщинами, то такое вполне вероятно. Леванцева стала обороняться. Может, она упала, испугалась, подобрала с земли то, что первое попалось под руку – керамическую фигурку, – и швырнула ее в голову Плюшева. Теперь напугана и не знает, как себя вести, поэтому на всякий случай все отрицает. – Александра Владимировна, я вижу, вам нужно собраться с мыслями. Сами понимаете, что отпустить я вас не могу. Все, что могу для вас сделать, – это дать позвонить близким. У вас есть близкие? – Есть. Мама. – Звоните ей, – указала Валя на служебный телефон. – Мне по межгороду. – Звоните. Юля взяла трубку, решительно стала нажимать на кнопки и остановилась. – Я номер не помню. Он у меня в телефоне был записан, но я его похерила. – Других номеров вы не помните? – Не. Больше мне звонить некому. Ой, блин! Вспомнила! Есть кому. Щас. У меня визитка была. – Манжетова Осипа Георгиевича? Кто он вам? – Так, родственник – седьмая вода на киселе. Он тоже из Южного. Мы с ним в Питере случайно пересеклись. Погуляли, потрепались о том о сем. Дал свою визитку и сказал, чтобы звонила, если че. Может, он, конечно, ради прикола так сказал, но чем черт не шутит? Я звякну ему? – Звоните. Вот его номер, – Семирукова открыла блокнот и продиктовала номер мобильника, переписанный ею из визитки, обнаруженной в Юлиных вещах. – Вы его пробили? – удивилась она. – А, ну да… Юля набрала номер и стала ждать. Ей казалось, что и на этот раз ей не повезет – либо Осип, как обычно, не возьмет трубку, либо не станет проявлять участия, а его слова о том, чтобы она звонила, были всего лишь формальностью. Наконец ей ответили. Голос чужого, можно сказать, почти незнакомого человека показался божественной музыкой, а его слова «постараюсь помочь» вселяли надежду. * * * Юлия Недорез сидела в душной камере, уставившись на свои голые колени, а больше смотреть было не на что – вокруг настолько все унылое, что от тоски удавишься. Сокамерницы – две неприятные тетки – смотрели на нее исподлобья и шептались. Обсуждают, догадалась Юля. «Да ну и пусть! Мне по хрену!» В голове вертелись слова следователя: «Подумайте, все может быть не так плохо». Думать не хотелось. Хотелось, чтобы все закончилось, в том числе эта нелепая, неудавшаяся жизнь. Юля вдруг ясно себе представила ситуацию, в которую попала. И еще с ней происходило нечто. Раньше она никогда ни о чем не задумывалась, жила легко, плывя по течению. А теперь постоянно в голову стали лезть разные мысли. Их присутствие выбивало из колеи и часто мешало уснуть. И не позвонить никому в Южный, помощи не попросить, как назло, в памяти ни одного номера телефона – ни мамы, ни отчима, ни подруг, ни знакомых, кто мог бы передать просьбу. |