Онлайн книга «Ксенофоб»
|
– Ммм! – ворохнулся пленный. – Мммм!!! – Скоты здесь ни при чем, – в голосе Филина прозвучала едва уловимая нотка сожаления. – Девок угробили вы. – Мы?! – в один голос воскликнули мы с Федей. – Вы. Оба. Один – неуместной рыцарственностью, второй – гнилыми базарами и тупиковыми идеями. – Не понял... – обескуражено пробормотал я. – А подробнее? – Пинка под ж..., наступить на голову, рявкнуть в ухо: «Еще кто-нибудь был»?! Если – «да»: «где он»?! И все. И бегом оттуда сваливать. Это операция. Надо было все делать в секунды. Никаких базаров на кухне. Никаких интриг и грандиозных планов. Никаких совместных променадов по лестнице. И мне не пришлось бы устраивать брифинг с соседями... Итог: вы подставили себя и угробили девок. – Да ладно, сразу – «угробили»! – Угробили. Очень скоро их подтянут по существу вопроса. Они начнут врать и сразу же попадутся. Короче, не думаю, что они доживут до утра. – При всем уважении, Филин: по-моему, ты драматизируешь. – Согласен, – поддержал меня Федя. – Девчата смышленые, выкрутятся... – Спорить не буду, – свернул полемику Филин. – Просто я давно работаю с этими особями. И знаю, на что они способны... * * * Минут через двадцать Филину позвонили. – Слушаю... Угу... Думаешь, надолго? Хорошо, понял... Филин остановил машину, включил фонарик и с минуту изучал карту. Мы уже были за МКАД, в каком-то промышленном районе. Я осмотрелся, пытаясь определиться, где мы находимся. И не определился. Это была промзона, а что за предприятие – сказать не могу, никогда не бывал ранее в этих местах. Заборы, ангары, массивные корпуса цехов и силуэты кранов с габаритными огоньками – за тускло освещенным полотном шоссе все это сливалось в монолитный сюротехнологический массив, очень экономно подсвеченный редкими фонарями, так что определить навскидку, что именно здесь за производство, не представлялось возможным. Филин закончил работать с картой, мы сдали назад и свернули на узкую дорогу, убегавшую куда-то вдоль высоченного забора. – А-а-а! – осенило меня. – Так у нас впереди наблюдатели едут? – РД, – кивнул Филин. – РД? – Разведдозор, – подсказал Федя. – То есть, если впереди на дороге пост, или какие-то проблемы вообще – они предупреждают? – Да. Я немного поразмышлял и вспомнил: когда везли Султана, мы ни разу не проехали мимо постов ГИБДД. Да, было дело – немного петляли по каким-то левым дорогам, я еще подумал: зачем мы съехали с удобного шоссе... – Слушай... Я вот подумал: в Москве каждый год тысячи людей пропадают без вести. А если посадить человека в машину – как мы сейчас, а впереди – другую машину, чтоб не напороться на пост... Это же так просто! Наверно, вот так и вывозят, да? – Понятия не имею, – Филин деланно зевнул. – Спроси тех, кто вывозит... Вскоре мы миновали железнодорожный переезд, свернули налево и поехали по грунтовке вдоль насыпи. Насыпь была старая, сплошь заросшая густой травой. Справа от грунтовки тянулись заросли – то ли какие-то древние посадки времен хрущевской оттепели, то ли дикорастущий кустарник, сразу и не разберешь. О каком-либо освещении и говорить не стоило, последний фонарь остался на переезде и теперь вокруг царила кромешная мгла. И вообще, все здесь выглядело запущенным и брошенным: сам, по своей воле, я сюда бы ни за какие деньги не поехал – тем более ночью. Метров через пятьсот мы сбавили скорость: в свете фар была видна неглубокая колея, убегавшая в посадки. Свернув на эту колею, мы въехали в заросли и встали. Заглушив двигатель, Филин погасил фары, вышел и спросил: – Обстановка? – Двести двадцать два, – ответил чей-то голос из темноты. Я невольно вздрогнул: сюрприз! – Седьмой там? – Да. – И как там? – Молчит. Значит – норма. – Ладно. Если будет слышно, звякни. – Понял. Что именно будет слышно, я не понял, но спрашивать постеснялся. Федя тоже промолчал. Филин включил мелкий фонарик и быстро экипировался: надел через плечо свою сумку, взял большой фонарь и достал из «бардачка» потрепанный блокнот с ручкой. – Выводи. Федя поволок пленника вон из машины. – Воду прихвати, – это было сказано мне. Я вспомнил, как мы поливали рухнувшего в шок квадратного грабителя и решил показать, что тоже не лыком шит: – В смысле, чтоб потом сбрызнуть? – Там есть чем сбрызнуть. Вода для вас. Пить. – А мы там долго будем? – Пятнадцать минут. – Тогда обойдемся. – Прихвати, не помешает. – Ладно... Я взял воду и вышел. – За мной. Мы вышли на дорогу. Филин включил фонарь и, светя себе под ноги, направился вдоль насыпи в противоположную от переезда сторону. Мы следовали за ним. Пленник пару раз споткнулся – Федя, тащивший его, спросил: – Может, распаковать? Далеко еще? – Двадцать метров, – сказал Филин. И точно, через три десятка шагов мы свернули в невысокий бетонный туннель, убегающий под насыпь. Дно туннеля было покрыто песком с вкраплениями гальки и засохшим илом. Своды я не видел – Филин светил вниз, но готов поспорить, что они были покрыты застарелыми плесневыми разводами и черным мхом. Запах был такой, словно долгие годы здесь гнили водоросли и крабы, а может, что-то еще и похуже... Уффф... Жуть-место. Я не страдаю клаустрофобией, но под сводами этого туннеля на меня внезапно навалилось гнетущее чувство скованности и несвободы: почему-то мне здесь так не понравилось, что захотелось немедля выбежать на воздух и мчаться без оглядки к переезду, к свету, к людям! Чувство было странное и незнакомое, сродни тому, что порой приходит к нам в детских снах, когда возникает страстное желание как можно быстрее удрать от настигающего тебя неведомого кошмара – а бежать не получается. Не знаю, чем это объяснить, то ли расшалившимся воображением, то ли просто совокупностью впечатлений... Но если говорить попросту, без пространных философских измышлений, наверное, правильнее всего будет так: в этом гнилом местечке отчетливо ощущалось присутствие Смерти... Посреди тоннеля, в правой стенке, была ржавая железная дверь. Филин отстучал по двери незатейливый сигнал и она тотчас же приоткрылась – вопреки ожиданиям, совершенно беззвучно. |