Онлайн книга «Изгой»
|
Вопросов не было. Я хотел было намекнуть, что Ленка – особь совершенно неуправляемая и в данном случае «постоянная визуальная связь» – понятие просто некорректное. Но не стал. Я мальчик большой, жаловаться уже неприлично. – Ну все. Экипируемся, берем запасные номера, и – вперед. * * * Без десяти восемь мы подъехали к стройке. Остановились невдалеке, поменяли номера, только после этого уже заехали во двор. Интеллигентный хлопкороб встретил нас как старых знакомых: пожал руки, взял деньги, вежливо спросил, когда прибудут остальные участники баталии. – Скоро, – Федя глянул на часы и зачем-то уточнил: – Ты как к кавказцам относишься? – Как ко всем, – осторожно ответил хлопкороб. – Все люди братья. – Ты не так спросил, – вмешалась хмурая Ленка. – Вот скажи, как тебе такое: когда тридцать человек издеваются над двумя сотнями других людей – помыкают ими, грабят-обирают и вообще втаптывают в грязь? – У нас дома тоже так живут, – мудро прищурился хлопкороб. – Большинство бедствует, а кучка негодяев всех обирает и жирует за чужой счет. Наверно, так везде устроено. – Может, так устроено потому, что вот это большинство – тупоголовые трусливые бараны?! – Лен, не заводись, – одернул Федя. – Чего ты к человеку пристала, он-то здесь при чем? – Я думаю, так устроено потому, что большинство – нормальные люди, – негромко ответил хлопкороб. – Они не герои, не разбойники, они хотят жить тихо и мирно, спокойно работать. А негодяев немного. Эти негодяи – они легко ударят человека, чтобы отнять у него хлеб. Не будут потом мучиться из-за этого. Это особые люди. Уроды. Они всегда собираются в стаю, чтобы не работать, а рвать куски у других, которые нормальные. – И так было всегда: природа человечья за последний миллион лет не изменилась ни капли, – подытожил я. – Вот вам восточная мудрость из вагончика-бытовки. Мы поднялись на второй этаж недостроенного здания и стали ждать, пытаясь рассмотреть общежитие, очертания которого расплывались в плотном утреннем тумане. Этот туман, стелющийся грязными густыми клубами по пустырю, нахально лез в и без того взбудораженный организм и ненароком задевал до предела натянутые струнки растревоженной души, усиливая царящие там сумятицу и беспокойство. – Саня не увидит, как мы доехали. – Не понял? – встрепенулся Федя. – Если туман не рассеется, когда мы подъедем к общаге, а Саня останется здесь... – Понял. Молодец. Как подъедем – позвонишь ему. – Ладно... Созвонились с остальными: выдвигаются по графику, пока что все нормально. Леха занимает позицию у «Газавата» – будет оповещать нас, сейчас созвонится с лазутчиком и «плотниками» в общаге, обстановку доложит. Трое наблюдателей уже встали на «ключевых» точках: возле метро и перекрестков. В половине девятого позвонил Усольцев: сказал, что они на подходе, и уточнил, нет ли с нами посторонних. – О, плятт! – хлопнул себя по лбу Федя. – Забыл! Привык, что нам все по тулумбасу, а о других и не подумал. Пошли, «примем» сторожа. Мы оставили Ленку с юнгами на втором этаже, а сами спустились во двор. – Мы экстремисты, – Федя для убедительности показал хлопкоробу ствол. – Но мы добрые. Бить тебя не желаем, так что давай – сам. У тебя есть чем завязать глаза? – Сейчас приедут люди, которых я не должен видеть? – спокойно спросил хлопкороб – похоже, не верил он, что мы можем поступить с ним плохо. – Точно, – кивнул Федя. – Мы тебя спеленаем, замотаем глаза и отнимем телефон. Так что давай, что там у тебя есть – для рук и глаз, и располагайся поудобнее: минут сорок придется посидеть взаперти. Через минуту сторож сидел на топчане, с кофтой на голове и связанными толстой проводкой руками (веревок не нашлось, а скотч еще не подвезли). – Телефон потом на втором этаже заберешь, на подоконнике, – Федя забрал мобильник хлопкороба и наскоро осмотрел его ветхое жилище. – И я тебя прошу: мы тебя связали не особо туго, чтоб руки не затекли, так что не злоупотребляй. – Я понял, – глухо ответил из-под кофты хлопкороб. – Я не буду смотреть. Я знаю, за такие вещи иногда даже убивают. Можно вопрос? – Да? – Вы в общежитие собираетесь? – Ответа не будет. – Наших там сейчас никого нет, – торопливо сообщил хлопкороб. – Значит, вы не для этого туда едете? – Против ваших мы ничего не имеем. – А, я понял! Могли бы не связывать: мне до этих людей никакого дела нет. – Ну вот и замечательно. Сиди спокойно, скоро все кончится... Минут через десять прибыла колонна: серый «Ленд Крузер» и четыре пассажирские «Газели». – Вот же раздолбаи! – огорчился Федя. – Ну ведь русским же языком было сказано: не «светите» свою тачку! А мне было интересно, как получится сцена вязания и складирования водил. Будут стращать пистолетом, бить по голове или как? Уповая на опытность легионеров в подобных вопросах, методику не обговаривали, так что могут быть нюансы. Нюансов, однако, не было – но имел место один общий сюрприз: водил привезли уже связанными, с плотными бумажными пакетами на головах. За рулем всех «Газелей» сидели легионеры. Пленников выволокли из машин, затащили в вагончик и приставили часового. Мы тем временем вышли со двора и коротко пообщались с Усольцевым. – Пашу видели. Бронежилеты забрали. ИПП у всех. Тачку не «светили», – бодро отчитался вождь легионеров. – Бойцов – тоже. Вязали сразу по прибытии, видели они только двоих. Этих двоих потом эвакуируем в Питер. Да, можно было и не сомневаться: это же легионеры, конспирация для них превыше всего. – Понял. Беру свои слова обратно. – Какие слова? – Да это я так, не бери в голову, – Федя заглянул в салон «Ленд Крузера» и присвистнул – на заднем сиденье сидели двое типов с такими же пакетами на головах, что были у водителей. – О! А это что за призраки? – Это мы, кошки! – раздался голос Сереги Бурлакова. – Сидим тут, впотьмах... Бурлаков – Федин друг, врач «Скорой помощи». – «Ситуация 12»? – вспомнил я. – Точно, – подтвердил Усольцев. – Что за ситуация? – не понял Федя. – Этим-то на фига мешки надели? – Стекла тонированные, не видно, – пожал плечами Усольцев. – Как вариант, можно было надеть маски на бойцов – но ты знаешь, через город как-то неловко ехать, люди дикие, не поймут... – Да они и так всех ваших знают, какой смысл? – Зато тех не знают, – Усольцев показал на две последние «Газели», в которых, очевидно, сидели приглашенные бойцы «Русского Трибунала». |