Онлайн книга «Королевы умирают стоя, или Комната с видом на огни»
|
– С ним моя мама может посидеть. – Все равно, ребенок есть ребенок. Вы сейчас так говорите, а потом выяснится, что одно не можете, другое не в состоянии сделать. Нет, мне нужен мужчина. – И вас не интересует, что я умею, какой работой раньше занималась? – Анна слегка разозлилась. Она бы справилась со всем, что он перечислил. Даже расхотелось с ним заигрывать. – Кстати, какая у вас полагается зарплата менеджерам? – Триста пятьдесят долларов на испытательный срок, потом будет зависеть от вас. Но я все равно не могу вас взять, хотя и рад бы помочь. У вас финансовые затруднения? – Да, муж сбежал. – «Не жаловаться же ему на бывших хозяев!» – Но это к делу не относится, это я так… Что ж, извините, Евгений Михайлович. До свидания. – Всего хорошего. – Анна поднялась и уже пошла к дверям, когда Селин ее окликнул: – Постойте, Анна! Она обернулась. – У меня найдется для вас другая работа. – Он замялся. – Если, конечно, она вам подойдет. Вы сядьте. – Какая? – Пока Анна шла обратно к креслу, Селин еще раз внимательно осмотрел ее фигуру с ног до головы. – Хотите ко мне личным секретарем? – Что будет входить в мои обязанности? – Ну, встречать посетителей, подавать кофе, сопровождать меня в разного рода поездках, отвечать на телефонные звонки… – Он опять стал подбирать слова. Анна решила не тянуть: – Постельные услуги входят в прейскурант? – Вы прямая девушка. Хотите так сразу? – А как? Простите, иначе я не умею. Раз вы хотите меня нанять, я сразу должна выяснить, сколько за это буду получать? – Секретарская зарплата триста долларов… Анна рассмеялась: – Это смотря какой секретарь! До шестисот – те, с кем работают, а те, с кем еще и спят, – от восьмисот. Ведь это же целый месяц постельных услуг! Как имеющая не очень высокую квалификацию в этом деле, я согласна пока на минимум. – Ах, Аня, если бы вы были не так привлекательны… – То что? – С вами трудно. Я, честное слово, теряюсь, уж очень вы прямолинейны. Но такая броская внешность! – Клянусь, если вы будете мне хорошо платить, я обязуюсь преимущественно молчать. Он вздохнул: – Что ж, придется согласиться. Вы мне понравились, такие эффектные женщины редко заходят в мой скромный кабинет. – Когда выходить на работу? – Сейчас. Оставайтесь, располагайтесь, а вечером мы с вами поедем куданибудь поужинать. – Евгений Михайлович, а вы женаты? – Естественно, Анюта, естественно. Мы с тобой сегодня придумаем какоенибудь совещание. И Евгений Михайлович расслабился и перевел дух. Анна, усмехнувшись, поправила прическу: для начала все не так уж плохо, надо только постараться себя сдерживать, и когда дело дойдет до постели, не рассказывать ему душещипательную историю о любимом муже, который был в ее жизни единственным и неповторимым… …Селин оказался стандартен, как ботинки сорок третьего размера. То есть поступал как большинство мужчин на этом свете и не пытался изобрести велосипед: ужин в недорогом, но приличном ресторане, шампанское, цветы, ключи от квартиры уехавшего в командировку друга, джентльменский набор дежурных ласк. Но в постели он был Анне противен, потому что все делал не так. Вернее, не так, как она привыкла. Прежний ее партнер по сексу был молод, красив, строен, силен, хотя и несся вперед с бешеной скоростью, словно курьерский поезд. Но тот старый паровоз, на котором ехал Селин, изматывал Анну куда больше, и ей стоило огромных усилий дотащить его до конечной станции. Меж тем ей приходилось ехать на нем еще и еще! Она уже жалела, что пошла на это. И вспоминала сбежавшего мужа: тот хоть и был негодяем, но по крайней мере, отдаваясь ему, она чувствовала себя женщиной, а не скрипкой, у которой безжалостно рвут струны, вместо того чтобы на ней играть. Анне страдала, а ведь ей надо еще успеть после столь бездарного исполнения сделать приятное лицо и выдавить из себя чтото вроде: спасибо, мне очень понравилось. Она даже закусила губу, чтобы не зареветь. Слава богу, Селин был законченным эгоистом и не обратил никакого внимания на выражение ее лица. А скорее, решил, что на нем написано неземное блаженство. Анна перевела дух, когда он протопал в ванную, дав ей короткую передышку и возможность прийти в себя. «Если он захочет изнасиловать меня по моей же доброй воле еще раз, я завизжу, как кошка, которой наступили на хвост, – решила Анна, натягивая до ушей одеяло. – Надо его както отвлечь». Когда Евгений Михайлович вернулся, завернутый до пояса в махровое полотенце, она завела разговор о его семье. – Женя, а у тебя жена молодая? – Мы ровесники, ей тоже сорок два года. – Красивая? – Шутишь? Студентом еще женился по глупости, нарожала троих, куда я теперь от них? Скоро внуки пойдут, старшему парню восемнадцать. – Она ревнивая? – С чего это ты? – Так… Думаю, не устроит ли она тебе сцену, если сильно задержишься? – Да? Вообщето она ничего, не ревнивая… А сколько времени? – Половина одиннадцатого. Поздновато для совещания. – Да, пора. – Он тяжело вздохнул. – Знаешь, я думаю, что нам надо снять квартирку гденибудь недалеко от офиса. А? Мысленно Анна ужаснулась. Потом подумала: всетаки восемьсот долларов в месяц! И вслух пробормотала: – Да, неплохо. – Чтото ты какаято невеселая, Анюта? – насторожился он. – Домой не хочется, – попыталась вывернуться она. – Эх, жаль, что мне пора! А то бы мы с тобой еще разок, а? – Женя, одевайся. Не хочу, чтобы жена заподозрила тебя в связи с секретаршей. – Чтото ты обо мне чересчур заботишься? – Евгений Михайлович потянулся за брюками. Анне почти удалось улыбнуться: «Как ты не понимаешь, мне просто нужен таймаут! Я хочу немного передохнуть, а главное, поплакать. Иди же отсюда скорей! Хотя и самой пора выметаться, это же не моя квартира. Чужая. Чужая жизнь, чужая квартира». Анне стало совсем грустно. Пока Селин подвозил ее до дома, она еще както держалась, хотя с трудом нашла в себе силы чмокнуть его на прощание в щеку. Потом бегом кинулась в подъезд. На разговоры с матерью не было сил. А та все пыталась выяснить, как да что. – Уйди, у меня теперь есть работа, скоро будут деньги, большие деньги, только уйди сейчас! Анна на цыпочках прошла в свою комнату: сын уже спал. Разделась, легла в постель и, закрывшись подушкой, стала реветь. Она не видела, как проснулся Сашка и, подняв голову, долго прислушивался к тому, как плачет мать… |