Онлайн книга «Королевы умирают стоя, или Комната с видом на огни»
|
– Я говорю, предки мои здесь жили, в деревенькето. Тут раньше деревенька была. А потом колхоз развалился, все отсюда разъехались. Участки раскупили. Дач вот понастроили. Домато деревенские снесли и построили себе хоромы. Ууу! Буржуи! – Он погрозил кулаком в сторону соседей справа. – Пьешь? – Нини. Ну, маленько. Как все, значит, не без этого. А кто не пьет? – Встаешь рано? – Как когда. – Сегодня, например, когда встал? – Так по поводу убитой дамочки меня, значит, уже допрашивали. – А ты мне повтори. Ну, еще по одной закурим? – Закурить можно. Только я этого, того… много не видел. – Выстрелто слышал? – Как не слыхать! Только мы к этому делу привычные. Здесь, дорогой ты мой товарищ, каждый выходной палят. У кого только этих ружей сейчас нет? Как выходной, значит, так опять: бабах, бабах, бабах. – Зачем же они стреляют? – Так ведь куплена вещь, использоваться должна. Они ж не виноваты, что к им никто не лезет! – Но сегоднято не выходной день. – Вот и я подумал, если бы именины али другой какой праздник, так палили бы к вечеру. – И пошел проверить? – Ну, пока глаза продрал спросоньято, пока, значит, умылся, оделся, не бежать же сломя голову… – Пока опохмелился. – Не без этого. Я на утро завсегда оставляю. На участокто я, конечно, заходить не стал. – Почему? – Не вхож, – коротко ответил мужичонка. – Прислушался: вроде все тихо, больше не палят. Ну и решил не соваться не в свое дело. Буржуито не шибко любят, когда им в рот заглядывают. Ну, я, значит, и пошел к себе. А от дома черный «мерс» отъезжает. – Точно «мерс»? – А то я не разбираюсь! – За рулем кто был? – Дамочка. Ничего себе такая, раньше ее здесь не видел. Хотя шикарные дамочки иногда приезжают! Особенно к тому буржую, что обитает в особняке с башенками. Ох, и дамочки приезжают! Но эта нет, эта, значит, другая. – Понятно. Описать можешь? – Тачку? А чего ее описывать? «Мерс» как «мерс». «Пятисотый». – Дамочку. – Вроде рыженькая, симпатичная. – По фотографии сможешь ее опознать? – Да, может, и не она убила? – А кто? – Да мало ли здесь народу шатается! Полезли, значит, в дом, а там хозяйка, ну и пальнули разок. Делото житейское. – И часто у вас тут такие житейские дела происходят? – не удержался Амелин. – В домато лезут? Бывает. На то меня здесь и прикармливают. За сторожа, значит. Ну, за всем, понятно, не уследишь. Всяко бывает. – Кого еще видел? – Да никого не видел. – А если подумать? – Нет, не припоминаю. – Сколько он тебе дал? Или просто запугал? – Да кого мне бояться, – отвел глаза сторож. – А не тряхануть ли тебя как следует, гражданин Федин Егор? Без прописки небось в поселкето обитаешь? – У меня все законно. И паспорт имеется, и штампик в нем налицо. И с чего это я буду на человека наговаривать? Если дамочку видел, так отпираться не стану. И по фотографии опознать смогу. А больше никого не было. Амелин засомневался: а вдруг не врет? Спросилто он так, на всякий случай. А вдруг повезет? Хватит и того, что Федин без проблем опознает Австрийскую. Амелин встал со стула и спросил у сторожа: – А что, еще ктонибудь в поселке остался? – А как же. Журналист книгу пишет. Про мафию. Борец за идею. – Откуда знаешь, что про мафию? – А он как напьется, значит, так красный флаг на крышу вывешивает и гимн врубает. Ну и палит, само собой. – Где он обитает, этот борец за идею? – А пойдете назад по улице, до самого конца, и упретесь в трехэтажный кирпичный особнячок. На первом этаже гараж, сзади банька. Все чин по чину. – Похоже, не бедствует борец за идею? – Нини, им нельзя! Правду писать может только человек, независимый от власти денег, – со знанием дела сказал Федин. – С ним, что ли, пьешь? – Бывает. Он прислушивается к мнению народных масс. Ему для книги это полезно. – И как ты насчет мафии? – А мне все едино, что бузина, что рябина. Бедным не все ли равно, какая рука отбирает – правая или левая? Это они, значит, пускай между собой канаются, как отобранное делить, а я со стороны погляжу. Взять с меня не возьмут, потому как нечего, дать тоже не дадут, потому как самим мало. – Философ. Не только с журналистом небось пьешь? – Да всем, дорогой ты мой товарищ, компания нужна. Но про дамочку, которую убили, сразу скажу: не вхож был. Не пили они. Оно понятно: евреи. Не русские то есть. – Почему евреи? – удивился Амелин. – Так ведь в Израиль собрались! На исторррическую родину. А ято, дурак, все гадал: почему не пьют? Не порусски это. Выйдя из калитки, Амелин посмотрел на часы и решил наведаться и к журналисту. Еще не поздно. Как там сказал Егор Федин? Вдоль по улице, пока не упрешься? Уперся он вскоре в глухой забор и долго возился с хитрым замком в калитке. Проникнув на огороженную территорию, первым делом отметил полноприводную машину «Субару», о которой давно уже тайно вздыхал сам, но без всякой надежды на взаимность. И тут навстречу Амелину выскочил огромный черный дог, капитану пришлось ретироваться обратно за калитку. – Алекс, фу! – Появившийся на участке хозяин подошел к калитке, придержал за ошейник дога и гостеприимно сказал: – Заходите, заходите! – А этот? – робко протиснувшийся на участок Амелин покосился на рычащую собаку. – Не тронет, если руками махать не будете. Вы тоже из полиции? – Что, заметно? – Ну уж, конечно, не из налоговой инспекции. Тут с обеда суета. Все, как говорится, под Богом ходим… Ну, заходите, помянем. – Что, хорошо знали покойную? – Вслед за хозяином Амелин прошел в красивую беседку, сделанную, видимо, по особому заказу. – Да как сказать… Здоровались, конечно. Да, добрее надо быть к людям, добрее… – Это вы к чему? Кстати, Амелин Евгений Георгиевич. Капитан полиции, сотрудник органов внутренних дел. – Сокольников Михаил Валерьевич, журналист. – Они обменялись рукопожатием, ладонь у работника умственного труда была твердой, в мозолях, да и земелька на участке оказалась ухоженной. – Работаете здесь? |