Книга Ей прописали смерть, страница 38 – Юлия Алейникова

– Привет. Рада познакомиться, – кивнула Амалия. – Мы пришли узнать, как ты упала с платформы.

Катя от такой прямолинейности чуть со стула не упала.

– А зачем вам? – насторожилась Лена, и лицо ее из белого тут же стало каким-то желтушным.

– Да нет, ты не волнуйся. Ничего особенного, – поторопилась ответить Лене Катя. – Просто я рассказала Амалии о том, что с тобой случилось, и она подумала, что можно попробовать получить компенсацию с метрополитена, на лечение и вообще.

– Компенсировать затраты на лечение, восстановление здоровья, и за моральный ущерб. Если грамотно составить иск, можно получить неплохую сумму, – кивнула Амалия. – Тебе даже ходить никуда не надо. Просто выпишешь мне доверенность, и все.

– Я не знаю, вы с мамой лучше поговорите, – прикрывая глаза, посоветовала Лена. Чувствовалось, что она уже устала и ей сейчас не до судов и компенсаций.

– Обязательно, – покладисто согласилась Амалия. – А сейчас ты просто расскажи, как это случилось, чтобы я могла оценить перспективность дела и сумму иска.

Лена тяжело вздохнула, но все же собралась и заговорила:

– Я стояла, ждала поезда на станции «Автово». Там открытая платформа. Час пик, толпа народа, – то и дело прикрывая глаза, говорила девушка, чувствовалось, что беседа ей дается нелегко и долго разговаривать она не сможет, да и Ленина мама уже дважды заглядывала в палату, чтобы поторопить гостей. – Стало слышно, как идет поезд, еще далеко. Толпа заволновалась. Я почувствовала, как у меня дернули сумку, а саму меня вытолкнули вперед на платформу. То есть с платформы. Все случилось неожиданно. Я пыталась за кого-нибудь ухватиться, но все шарахались от меня в сторону. Только какой-то парень попытался меня удержать, но не успел. И я упала вниз, ударилась головой – и больше ничего не помню.

Последние слова дались Лене нелегко. Она закрыла глаза, и у нее из-под ресниц тоненькими прозрачными ручейками потекли слезы.

Катя схватила ее за руку, чтобы поддержать.

– А полиция с тобой уже беседовала? Протокол они составили?

– Не знаю. Поговорите с мамой, – еле слышно ответила Лена. – Извини, Кать, приходи в другой раз.

– Конечно. Ты извини, что мы тебя расстроили. Я тебя еще навещу. – Катя покосилась на Амалию и тихонько добавила: – Одна. Может, тебе принести что-нибудь?

– Нет. Извини. Я спать хочу, – сказала Лена, отгораживаясь от них плотно сомкнутыми веками.

– Амалия, ты куда? – ухватила подругу за руку Катя, когда они вышли из палаты, потому что Амалия вместо того, чтобы пойти к лестнице, направилась к Лениной маме.

– Здравствуйте, вы Ленина мама? – как всегда, решительно протянула руку Амалия, эта мужская манера приветствия как-то очень ей подходила. – Адвокат Амалия Борисовна Змеюкина, член Петербургской коллегии адвокатов. Подруга Кати.

– Здравствуйте, – настороженно кивнула Ленина мама, видимо, не зная, как реагировать на подобные нахрапистые манеры.

– Катя рассказала мне о вашем несчастье, а сейчас я беседовала с вашей дочерью. Скажите, полиция составила протокол по факту падения Елены с платформы? – не тратя времени на сантименты, приступила к делу Амалия.

– Кажется, да. Приходил какой-то молодой человек.

– Его фамилия, звание, подразделение.

– Понятия не имею. Мне не до того было, – всхлипнула протяжно Нина Петровна. – У меня единственная дочь при смерти была, до полиции ли мне было?

Нина Петровна растила Лену одна, так что Кате было абсолютно ясно, что в такой ситуации ей было не до полиции. Впрочем, как и любой матери.

– Хорошо. Не волнуйтесь. Это я выясню у дежурного врача, – постаралась пресечь неуместный поток сентиментальных воспоминаний Амалия. – Я уже объяснила Лене, что вы просто обязаны подать в суд на метрополитен. Лена пострадала по их вине. И у нас есть неплохие шансы выбить из них приличную компенсацию, если грамотно поставить дело.

– Да нет у меня ни сил, ни денег компенсации выбивать. Мне бы дочь на ноги поставить.

– Вот именно. Как и на какие деньги вы ее будете на ноги ставить? Процедуры, лекарства, уход. Ее временная нетрудоспособность. Поездка в санаторий, физиотерапия, массажи, иглоукалывание и прочее, что может понадобиться Лене для скорейшего восстановления, все стоит денег. Они у вас есть? – ткнула пальцем в Нину Петровну Амалия, та лишь растерянно покачала головой. – Делать вам ничего не придется. Расходы смехотворные. Вы оплачиваете в кассу моей конторы две тысячи рублей и оформляете на меня доверенность. Остальное я беру на себя. Основной расчет произведете после получения компенсации. Десять процентов от суммы, – отчеканила Амалия бестрепетным голосом.

Катя только икнула от такого напора.

– А вы думаете, что можно с них что-то получить? – робко спросила Нина Петровна, пасуя перед таким сокрушительным всплеском энергии.

– Уверена. Главное – это факты. А факты у нас есть. Необходимо вовремя этим заняться, не дожидаясь выздоровления. Я вам напишу план дополнительных обследований, они бесплатные, не волнуйтесь, но нам нужны заключения врачей. Чем больше, тем лучше. Все лекарства, все назначения врачей, все чеки с этой минуты ксерокопируете и храните вместе с подлинниками. Лучше отдаете мне, целее будут. Ни с кем из сотрудников метрополитена и их представителей, а также с сотрудниками МВД без моего присутствия не беседуете. Каждый шаг должен быть согласован. Завтра в течение дня подъедете в мою контору, заключим договор. Вот моя визитка. Все ясно? Звонить на мобильный можно в любое время. Без ограничений.

Нина Петровна взглянула на Катю, словно ища поддержки. Катя уверенно кивнула. Она почему-то не сомневалась, что Амалия из метрополитена их годовой бюджет выбьет.

– Амаля, а что нам теперь делать? – спросила Катя, когда девушки покинули больницу.

Телефон Муромцевой девушкам найти не удалось. С помощью своей природной настырности Амалия поставила на уши всех сотрудников, дежуривших в приемном покое НИИ Джанелидзе, и пробилась к врачихе, которая дежурила в ночь прибытия Тамары Константиновны и с которой они беседовали накануне ночью, вместе с Вовкой Сидоровым. Доктора звали Вера Алексеевна Руденко, и, хотя Амалия с Катей не были родственницами покойной, она благодаря служебному удостоверению Сидорова позволила девушкам взглянуть на список вещей, телефона в нем не значилось. Амалия, пользуясь случаем, попробовала обсудить с доктором возможность намеренного отравления Муромцевой и сохранившихся на теле трупа доказательств. Но Вера Алексеевна к продолжительной беседе была не расположена, поскольку ее рабочий день уже заканчивался, а на отделение, как назло, поступил тяжелый больной. Она пообещала девушкам в случае чего перезвонить и быстренько с ними распрощалась. Только когда двери лифта за ней закрылись, Амалия спохватилась, что не успела вручить свою визитку.

– Ну, ничего, – пообещала Амалия. – Я сама ей завтра позвоню. Имя и отчество ее мне теперь известно.