Книга Перстень Екатерины Великой, страница 48 – Наталья Александрова

И тут Рокотов повернулся к той молодой женщине, которая молча сидела около камина.

– Ольга Юрьевна Васильева! – проговорил он значительно.

– Кто? – Непосредственная Фира вскочила и удивленно уставилась на незнакомку. – Это еще кто такая?

– Ольга Юрьевна – дочь покойного Юрия Борисовича Муратова.

– Что? – Фира отвесила челюсть. – Да не может быть! Что за ерунда? Муратов?! Какая еще дочь?

– Ольга Юрьевна – родная дочь Муратова, – повторил Рокотов. – Незадолго до своей смерти Юрий Борисович составил завещание, по которому оставил ей принадлежавшие ему акции. Так что Ольга Юрьевна на вполне законных основаниях присутствует на нашем собрании и сейчас принимает участие в голосовании. Она еще не вступила полностью в права наследования, но по уставу нашего акционерного общества в случаях, подобных этому, наследник имеет право участвовать в работе собрания, чтобы деятельность общества не прервалась. Итак, голосует Ольга Юрьевна Васильева, двадцать процентов акций.

– Я – за предложение Алексея Григорьевича, – проговорила наследница Муратова.

Голос был тихий, невыразительный. И сама она была какая-то невзрачная, блеклая. Черты лица мелкие, вот фигура вроде ничего. Хотя сидит скукожившись, кто там разберет…

Катя внимательно посмотрела на нее – и перехватила взгляд, который Ольга бросила на Рокотова. Этот взгляд открыл ей глаза: наследница Юрия Борисовича была влюблена в Алексея, влюблена, как совсем недавно сама Катя!

Так вот оно что!

Рокотов, как всякий опытный игрок, не ставит на одну лошадь. Он вел игру с ней, с Катей, но параллельно отыскал эту никому не известную наследницу Муратова и применил к ней свое смертоносное оружие, свое мужское обаяние.

А когда Катя во время их последнего свидания неосторожным взглядом выдала себя, и Алексей понял, что она освободилась от его власти – он сменил приоритеты и поставил на эту Ольгу…

Да, спохватилась Катя, но ведь цифры не сходятся! Вместе с Ольгиными двадцатью процентами Рокотов набирает только сорок восемь процентов, это меньше половины акций и не обеспечивает ему контроль над фирмой! В частности, это даже не дает ему победы на сегодняшнем голосовании, то есть он не сможет получить должность генерального директора!

Неужели он перетянул на свою сторону Фиру Раевскую?

Не может быть, с тех пор, как умер Муратов, Фира смотрит в рот Бубенцову и проголосует так же, как Александр Александрович!

А Рокотов продолжал:

– Господа, мы подходим к завершению голосования. Последним голосую я…

– Ты? – вскрикнул Петр. – Ты-то при чем? Как представитель миноритариев, ты уже проголосовал!

– Совершенно верно, – спокойно ответил Рокотов. – А теперь я проголосую как обычный акционер. Дело в том, что Эсфирь Ильинична Раевская продала мне свои акции, эта сделка официально зарегистрирована…

Он повернулся к Фире. Та покрылась красными пятнами, вскочила и залепетала:

– Да, я продала акции… это мое право… мне очень нужны деньги… квартира для племянницы…

– Дура, – негромко проговорил Бубенцов. – Хоть бы со мной сперва посоветовалась!

Бубенцов говорил тихо, но его тем не менее все очень хорошо услышали, и Петр зло рассмеялся:

– В кои-то веки я с вами совершенно согласен, Александр Александрович!

Бубенцов вскочил и подбежал к Фире.

– Ты понимаешь, что ты наделала? – заорал он. – Ты этому… – он махнул рукой в сторону Рокотова, – считай, канал подарила. На блюдечке поднесла! С голубой каемочкой!

– А мне плевать! – завизжала Фира и оттолкнула его обеими руками. – Плевать мне, что у вас тут теперь будет! Видеть вас всех больше не могу! Один был человек приличный – Муратов, так и того убили! А без него мне на канале делать нечего! А вы тут хоть все друг друга сожрите, как пауки в банке!

– Дура! – Бубенцов плюнул на пол в полном бессилии и сел на свое место. – Хуже нет, когда баба из ума выживет!

– Итак, – перебил его Рокотов невозмутимым тоном, – я голосую этими пятью процентами за свое предложение. Таким образом, это предложение набирает пятьдесят один процент голосов и считается принятым!

Удар был силен. Катя почувствовала, что в голове у нее как-то опустело, будто выкачали из нее все, что там было, и теперь она легкая-легкая, и только зудит в ушах комар – тоненько-тоненько, а ничего не слышно. Инстинктивно она схватилась за палец на левой руке, чтобы попросить совета у перстня. Она и то удивлялась, что же он никак не реагирует. И обмерла – перстня не было. Не было кольца, она утром нервничала перед собранием и забыла его надеть. Вообще никаких драгоценностей не надела, странно, что с одним накрашенным глазом не пришла!

И вот теперь она сидит тут в полной растерянности и понятия не имеет, что сейчас нужно делать. Вдруг Петр оживился и подошел к неказистой девице.

– Так-так… – сказал он, нехорошо усмехаясь, – а позвольте спросить, милая, откуда вы взялись на нашу голову?

– Ольга Юрьевна приехала в наш город из Заборска, – ответил за нее Рокотов.

– Это где ж такое место? – удивился Бубенцов.

– Не так далеко, как вы думаете, – тусклым невыразительным голосом ответила девица, – во Владимирской области.

– Это в данный момент неважно, – отмахнулся Петр, – а вот чем вы занимаетесь?

– А вот это в данный момент тоже неважно! – Рокотов повысил голос. – Важно то, что все документы в порядке – вот паспорт, вот свидетельство о рождении, а вот завещание покойного господина Муратова, где черным по белому сказано, что свои акции в компании «Канал плюс» он завещает своей дочери Васильевой Ольге Юрьевне.

– А это случайно не вас я видел в «Ночной бабочке»? – громко спросил Петр и ухмыльнулся откровенно и нагловато. – Здорово, надо сказать, у шеста пляшете.

– Что? – изумился Бубенцов. – Петя, да ты в уме ли?

– Точно, она, – сказал Петр, крепко сжав руку девицы повыше локтя, – давай, девочка, колись, как это он тебя в стриптиз-клубе отыскал, папочка твой…

– Оставьте ее в покое, Петр Федорович, уберите руки! – Рокотов вскочил с места. – Я охрану позову!

– Но-но, – рявкнул Петр, отпустив все же девицу, – ты пока что у нас еще не самый главный начальник!

– Верно, – поддержал его Бубенцов, – мы, акционеры, имеем право знать. Что это за история со стриптиз-клубом?

– Не беспокойтесь, Алексей Григорьевич, я отвечу, – спокойно сказала девица, вскинув голову. – Мне скрывать нечего. Да, я дочь Марии Ивановны Васильевой, с которой у моего отца был роман двадцать три года назад.

– Машка? – ахнула Фира. – Машка Васильева? Да какой там роман, переспали пару раз, и все, он мне сам рассказывал!

– Молчи уж! – прикрикнул на нее Бубенцов. – Ты свое дело сделала, акции ему продала, так что, если будешь вякать, вообще с собрания выгоним!