Книга Презумпция невиновности, страница 34 – Ева Львова

* * *

Пассажирка открыла дверцу и вылезла из салона.

– Спасибо, что подвезли, – любезно проговорила она. И злобно добавила: – Надеюсь никогда вас больше не увидеть!

Быстрым шагом Татьяна Михайловна направилась к дверям магазина, на ходу доставая из кармана велюровой кофты мобильник. На ум приходили два возможных абонента, которым собиралась позвонить веселая вдова: ее ненаглядный Толик и Ян Крестовский. Я сделала ставку на второго кандидата. Отогнав машину за угол, я опрометью бросилась в магазин. Татьяна Михайловна обнаружилась у стеллажа с конфетами. Она стояла с прижатой к уху трубкой и, судя по негодующему выражению лица, говорила вовсе не с Толиком. Обойдя стеллаж с тыла, я приблизилась к Юхновец настолько, чтобы слышать ее голос, и затаилась среди конфет.

– Вы сказали, что проблема будет решена! – кричала она. – Все уладили? Да не смешите меня! Только что приходила еще одна девица и тоже, представьте себе, с ксерокопией нашего с вами договора! Чего хотела? Хотела узнать, при каких обстоятельствах умер Сергей! Разумеется, я все ей рассказала! Обычно она выглядела. Курносая шатенка на красно-желтом «Мини Купере». Да уж, сделайте одолжение, избавьте меня от подобных визитеров, а то я сама приму меры!

Мне стало как-то не по себе, и я поспешила ретироваться из магазина, пока меня не обнаружила сторона противника. В том, что Крестовский и есть убийца Дины Муратовой, я больше не сомневалась. Звонок коммуникатора настиг меня у машины – это соскучился проснувшийся Митя.

– Салют, Агата, это я! – бодро проговорил он. – Все прибрал, мусор выкинул и как влюбленный пингвин жду тебя. Ты скоро приедешь?

– Пока не знаю, Мить, у меня дела, – откликнулась я.

– А я тут кое-что на сайте фототехники себе присмотрел, – вдруг ни с того ни с сего сообщил он. Обычно Митя никогда не делился со мной сугубо профессиональными делами, поэтому я, польщенная доверием, торопливо спросила:

– И что же именно?

– Да фотокамеру понтовую. Очень нужная вещь.

– Отлично, я подарю ее тебе на день рождения, – пообещала я.

– А пораньше никак нельзя? – с надеждой в голосе спросил любимый. – Мой день рождения еще не скоро, а камера нужна уже сейчас.

«Ну совсем как ребенок», – мелькнуло у меня в голове в тот момент, когда я обещала что-нибудь придумать.

Попрощавшись с Митей, я отъехала подальше от магазина и принялась названивать кудрявому другу. Борис откликнулся не сразу, и в голосе Джуниора слышалась полная апатия.

– Слышу, Агатка, что это ты. Что там у тебя? – безрадостно осведомился он.

– Боря, ты не поверишь! – зачастила я. – Я точно знаю, что Дину Муратову убил Крестовский. Я только что говорила с клиенткой его агентства, муж которой после розыгрыша отправился прямиком на тот свет. Дина участвовала в розыгрыше, а потом начала шантажировать Татьяну Михайловну. Клиентка пожаловалась Крестовскому, и Дина внезапно стала жертвой несчастного случая.

– Откуда такие сведения? – хмуро осведомился приятель.

– Я вытащила из почтового ящика матушки Дины конверт с двумя бумагами. Одна из них – ксерокопия договора на оказание услуг агентством веселых розыгрышей «Шико» госпоже Татьяне Юхновец. После нашего разговора она тут же бросилась звонить Крестовскому, требуя прекратить нескончаемый поток шантажисток. А Крестовский ей ответил, что с Диной вопрос решен, а относительно второй любопытствующей особы он примет соответствующие меры.

Я рассчитывала, что Устинович-младший начнет меня успокаивать и говорить, что ничего страшного со мной не случится, однако приятель, оставив эту тему без внимания, угрюмо посоветовал:

– Прямо сейчас отправляйся в Управление и поделись с Лисицыным своими открытиями.

– Не могу, – вздохнула я. – Я слишком уважаю Регину Казимировну, чтобы бездоказательно обвинять в преступлении ее сына. Кроме твердой уверенности в вине Крестовского, у меня на него ничего нет, вот если бы были реальные доказательства, я бы тут же побежала к Лисицыну.

– А что за вторая бумага? – без особого интереса уточнил Борис.

– Распечатка из Интернета статьи о сыне известного кардиохирурга, отказавшегося от пересадки сердца, – пояснила я. – Мужчина скончался вскоре после того, как его выписали из клиники с тем же самым сердцем, с которым и положили на операцию. Я не очень понимаю, в какой связи это трагическое обстоятельство находится со смертью Дины.

– Связь есть, можешь не сомневаться. Ты бы прогулялась до клиники и навела справки насчет причины отказа от операции. Что-то мне подсказывает, что эти две бумаги не случайно оказались в одном конверте.

– И что же, Боречка, тебя совсем не волнует, что со мной могут расправиться так же, как с Диной? – не удержалась я от сарказма.

– Не думаю, чтобы тебе что-то угрожало, – парировал кудрявый друг. – Вот я – другое дело. Я копаюсь в таком количестве дерьма, что рискую в нем захлебнуться. Ой, Агатка, ты бы знала, как мне тошно!

– Борис, не раскисай! Тебя должна греть мысль, что ты защищаешь Казенкину ради благой цели. Уверяю тебя, Митя оценит твою жертву.

– И на том спасибо, – буркнул Борис. – Ну а ты не стесняйся, звони, если на тебя покусятся злодеи. Если успею добежать из Парижа до Москвы, значит, обязательно тебя спасу.

– Ха-ха, как смешно, – фыркнула я, нажимая на отбой.

Мобильный Интернет – великая вещь, и тому, кто его придумал, нужно отлить платиновый памятник в полный рост. В считаные секунды я отыскала кардиологическую клинику, о которой шла речь в статье, вместе с точным адресом и схемами проезда. Забив в навигатор нужный маршрут, я отправилась собирать доказательную базу для следователя Лисицына на подозреваемого номер один Яна Крестовского.

* * *

Кардиологический центр находился на Каширском шоссе, и добраться туда стоило невероятного труда. Я тащилась через нескончаемые пробки и проклинала все на свете. Кое-как доехав до Каширки и дав себе слово никогда больше не углубляться в этот гиблый район, я свернула к кардиоцентру и запарковалась неподалеку от распахнутой калитки. Бравый охранник на проходной, рассматривая адвокатское удостоверение, поинтересовался, куда я направляюсь, и, услышав, что мне нужно поговорить с главврачом отделения трансплантологии, указал на высокий корпус главного здания.

– Профессор Михайлов сейчас на месте, вы сможете найти его на пятом этаже.

До пятого этажа я добиралась на лифте, скоростном и модерновом, как и весь кардиоцентр. У кабинета главврача собралась небольшая очередь. Ближе всех к двери расположилась дама с поджатыми губами и историей болезни в сухощавой руке. За ней два стула занимали очень похожие друг на друга старушки, по виду сестры. Одна из них подбадривала другую и уговаривала не волноваться, то и дело напоминая о том, что профессор – человек душевный и что-нибудь обязательно придумает. Ну а я замыкала очередь, и, пока суд да дело, прохаживалась по коридору в поисках возможных собеседников. Я дошла до конца коридора, когда коммуникатор подал признаки жизни. Не сомневаясь, что это снова Митя, я вынула аппарат из сумки и, к немалому своему удивлению, поняла, что ошиблась.