Онлайн книга «Империя Волков»
|
Она улыбнулась, слизывая капельки воды с лица. – Отношения между партнерами, должно быть, оч-ч-чень накалились. – Война неминуема. Но Кудшейи это безразлично. Он одержим тобой, мыслью найти тебя. И дело не в деньгах, затронута его честь. Он не может допустить предательства со стороны одного из своих. Мы его Волки, его создания. – Его создания? – Мы орудия, служащие Делу. При рождении ты была никем. Нищенкой, ходившей за стадом. Как и я. Как и все остальные. Ячейки дали нам все. Веру. Власть. Знание. Земе следовало перейти к главному, но она хотела услышать другие факты и детали. – Почему мы говорим по-французски? На круглом лице Кюрсата появилась улыбка. Горделивая улыбка. – Нас выбрали. В восьмидесятых годах боссы решили создать тайную армию – с элитными подразделениями и кадровыми командирами. Армию Волков, которые могли бы внедриться в высшие слои турецкого общества. – Это был проект Кудшейи? – Да, план предложил он, а остальные поддержали. Эмиссары его фонда ездили по центральным районам Анатолии в поисках самых одаренных, самых многообещающих детей. Инициаторы проекта хотели дать своим избранникам лучшее образование. Это был патриотичный план: вернуть знание и власть настоящим туркам – детям из Анатолии, а не буржуазным выблядкам из Стамбула... – И нас отобрали? Кюрсат еще сильнее раздулся от гордости. – И послали учиться в Галатасарайский лицей, дав стипендии фонда. Как ты могла все это забыть? Зема ничего не ответила, и Кюрсат продолжил, возбуждаясь все сильнее: – Нам тогда исполнилось по двенадцать лет, и мы уже были "басканами", молодежными вожаками в своих районах. Сначала мы провели год в тренировочном лагере, так что, приехав в Галатасарай, уже умели обращаться с автоматом и знали наизусть отрывки из "Девяти Светочей". В лицее мы оказались среди декадентов, слушавших рок, куривших травку и подражавших европейцам. Сукины дети, коммунисты... И мы сроднились, Зема, стали как брат и сестра, двое несчастных крестьян из Анатолии, живших на жалкую стипендию... Никто даже не догадывался, насколько мы опасны. Мы уже тогда были Волками. Бойцами. Мы проникли в мир, бывший для нас запретной территорией. Чтобы эффективнее бороться с этими грязными мерзавцами – "красными"! Tanri turk'u korusun! [14] Кюрсат вскинул вверх указательный и средний пальцы: он очень старался выглядеть вдохновенным фанатиком, но больше всего напоминал ребенка, этакого мягкого увальня-недотепу, которого взрослые научили жестокости и ненависти. Она задала следующий вопрос, замерев в неподвижности среди зелени и деревянных подпорок: – Что произошло потом? – Я пошел на факультет естественных наук, ты – в университет Богазичи, на лингвистическое отделение. В конце восьмидесятых Волки начали просачиваться на рынок наркотиков. Им понадобились специалисты. Наши роли были определены заранее. Химия – для меня, транспортировка – для тебя. Были и другие Волки – дипломаты, главы предприятий... – Такие, как Азер Акарса. Кюрсат вздрогнул. – Ты знаешь это имя? – Этот человек охотился на меня в Париже. Он встряхнулся под дождем, как толстый встревоженный бегемот. – Они пустили по твоему следу самого опасного из всех. Если он тебя ищет – значит, найдет. – Сейчас я его ищу. Где он? – Откуда мне знать? В голосе Садовника прозвучала фальшивая нота. И в это мгновение у Земы возникло подозрение. Она на какое-то время забыла об этой стороне своей истории: кто ее предал? Кто сообщил Акарсе, что она скрывается в турецких банях Гурдилека? Ладно, это она выяснит позже... Химик снова заговорил – чуточку слишком торопливо: – Они все еще у тебя? Где наркотики? – Повторяю тебе – я потеряла память. – Если собираешься торговаться, не можешь вернуться с пустыми руками. Это твой единственный шанс... Она вдруг спросила: – Почему я так поступила? Зачем мне было обманывать всех? – Ты одна это знаешь. – Я впутала тебя в мой побег. Подвергла твою жизнь опасности. Значит, наверняка сообщила причины такого решения. Он сделал рукой неопределенный жест. – Ты никогда не могла смириться с нашей судьбой. Говорила, что нас вовлекли насильно. Не оставили нам выбора. Какого выбора? Без них мы так и остались бы пастухами. Крестьянами из Анатолии. – Если я была наркокурьером, у меня должны быть деньги. Почему же я просто не исчезла? Зачем мне было красть героин? Кюрсат хихикнул. – Ты хотела большего. Разрушить все. Натравить кланы друг на друга. Это поручение давало тебе возможность отомстить. Как только узбеки и русские окажутся здесь, начнется бойня. Дождь стал слабее, наступала ночь. Фигура Кюрсата медленно сливалась с сумерками. Над их головами светились купола мечети. Мысль о предательстве вернулась. Она должна дойти до конца, закончить грязную работу. – Ну а ты, – спросила она ледяным тоном, – как получилось, что ты все еще жив? Они тебя не допрашивали? – Конечно, допрашивали. – И ты ничего не сказал? Ей показалось, что химик передернулся. – Я ничего не сказал. Потому что ничего не знал. Я ведь только переработал героин в Париже и вернулся в Турцию. Новостей от тебя не было. Никто не знал, где ты. И уж тем более – я. Голос Кюрсата дрожал. Внезапно Земе стало его жалко. Кюрсат, мой Кюрсат, как же тебе удалось уцелеть? Толстяк выпалил: – Они поверили мне, Зема. Клянусь тебе. Я сделал свою работу. Я ничего о тебе не знал. С того момента, как ты засела у Гурдилека, я думал... – Кто рассказал тебе о Гурдилеке? Я? Она поняла: Кюрсат все знал, но Акарсе сообщил часть правды. Выдал ее парижский адрес, но ничего не сказал о новом лице. Так ее "кровный брат" сторговался с собственной совестью. Химик на секунду застыл с открытым ртом, потом рука нырнула под клеенку. Зема прицелилась под плащом и выстрелила. Садовник с грохотом рухнул на прикрытые банками молодые побеги. Зема опустилась на колени: это было ее второе – после Шиффера – убийство. По отработанности жеста она поняла, что уже убивала. Именно так – в упор, из пистолета. Когда? Сколько раз? Она не помнила. Тут ее память оставалась чистым листом. Несколько секунд она смотрела на лежавшего в маках Кюрсата. Смерть вернула на его лицо покой и невинность – он наконец освободился. |