Книга Мизерере, страница 19 – Жан-Кристоф Гранже

Армянин не стал спорить. За сорок лет в полиции ему пришлось убедиться, что род человеческий особым воображением не отличается. В жизни легавого закон повторяемости подтверждается день ото дня.

— Как бы то ни было, он частенько переступает черту. Недавно зверски избил педофила. У себя в отделе мы закрыли на это глаза, а тому гаду пригрозили, что бросим его в камеру к убийцам, если вздумает жаловаться. Но с тех пор я с парня глаз не спускал. Не наше дело калечить подозреваемых. Хотя в нашем отделе кулаки иной раз так и чешутся.

Касдан попробовал представить себе странного полицейского. Способный. Умный. Опасный. Почему он заинтересовался убийством в церкви Иоанна Крестителя? Потому что оно затронуло детей?

Греши продолжал:

— Но его главный талант перевешивает все недостатки. Он умеет обращаться с детворой. Наша главная трудность в детях. Они ведь у нас единственные свидетели обвинения. Запуганные дети. В шоковом состоянии. Из них слова не вытянешь. Только Волокину это и удается.

Касдану вспомнился его собственный провал с мальчиками-хористами.

— В чем тут фокус?

— Это его тайна. Он умеет найти к ним подход. Расположить к себе. Понимает их молчание. Их недомолвки. Умеет расшифровывать их рисунки, их жесты. Прямо психолог, зуб даю. Работает как зверь, денно и нощно. У нас в отделе о нем ходит шутка: мол, он лучше знаком с ночными уборщицами, чем со своими товарищами по работе.

Армянин вдруг задумался, а не встретил ли он потенциального союзника. Действующего, как и он, на грани закона, но на тридцать пять лет моложе и наделенного умением, которого лишен он сам.

— У тебя есть точные координаты центра?

Греши дал ему адрес в пятидесяти километрах от Парижа, по-прежнему настаивая на своих сомнениях. Сейчас Волокин наверняка лежит в корчах ломки.

Касдан попрощался с комиссаром.

Ему хотелось побольше узнать об этом парне. Он отвел себе час, чтобы разнюхать кое-какие детали, и начал с полицейской школы в Канн-Эклюз. Сказал, что хочет поговорить с офицером-координатором. Благодаря самоуверенности, регистрационному номеру и особой манере выражаться можно вытянуть любые сведения у коллеги-полицейского.

— Припоминаю, — ответил офицер. — Он учился у нас с сентября девяносто девятого по июнь две тысячи первого. Пожалуйста, подождите. Я возьму его личное дело. — Через минуту в трубке вновь послышался его голос. — Ребята такого калибра у нас редкость. Он был первым в своем выпуске. Только высшие баллы. По всем дисциплинам. К тому же, если позволите так выразиться, крутой парень. Это отмечали все руководители стажировок. Смелый. Цепкий. Исключительное чутье.

— Сколько лет ему было в июне две тысячи первого, когда он окончил вашу школу?

Полицейский насторожился:

— Вы не знаете дату его рождения?

— У меня сейчас нет ее под рукой.

— Ему исполнилось двадцать три года. Он родился в сентябре семьдесят восьмого.

— Где?

— Париж, Девятый округ.

— Судя по моим записям, после вашей школы он поступил в наркоотдел.

— По его просьбе. Учитывая его результаты, он мог бы выбрать место получше.

— Вот именно. Почему он не предпочел более перспективную должность? Например, в МВД?

— Бумажная работа не для него. Какое там. Он хотел работать на улице. Попробовать дилера на зуб.

Поблагодарив офицера, Касдан повесил трубку. Греши подчеркнул, что Волокин — сирота. Касдан набрал номер ДСРЗ — Департамента по социальной работе и здравоохранению. Волокин — не классический подкидыш, рожденный от неизвестных родителей, иначе ему, как принято, дали бы фамилию, представляющую собой личное имя: Жан-Пьер Ален, Сильви Андре. И свидетельство о рождении им выдают в Четырнадцатом округе, где находится ДСРЗ. Приметы того, что детишки родились под несчастливой звездой.

Как и следовало ожидать, Касдану пришлось иметь дело с чиновником, предпочитавшим держать рот на замке. Он процедил сквозь зубы лишь несколько односложных ответов. И все же Касдан узнал один адрес. Эпине-сюр-Сен — первый приют, куда в 1983 году попал Седрик Волокин. Ему было тогда пять лет.

После долгих переговоров он нашел пожилую женщину, которая помнила мальчика.

Армянин выдумал историю о статье, которую собирается написать для внутриведомственной газеты судебной полиции, и даже объяснил, по какому случаю. За проявленное мужество Седрик Волокин заслужил благодарность в приказе.

— Я так и знала! — обрадовалась воспитательница. — Так и знала, что Седрик выбьется в люди…

— Каким он был?

— Такой одаренный ребенок! Вы знаете, что он сам, без учителя, научился играть на пианино? И еще пел в церкви. Голос ангельский. Он поступил бы в хор «Певцы с деревянным крестом», если бы не дед с отцовской стороны. Противный старикашка.

— Расскажите поподробнее.

— Вам правда все это нужно?

— Расскажите все, что помните. Я уж сам разберусь.

— Седрик попал к нам в пять лет. Его отец умер вскоре после его рождения. Пьяница. Никчемный человек. Зарабатывал чем придется.

— А мать?

— Тоже пила. И с головой у нее не все было в порядке. После рождения Седрика стало еще хуже. Когда у нее забрали ребенка, она уже разучилась читать и писать.

— А почему дед не взял ребенка к себе?

— Потому что был не лучше своего сына. Русский. Мерзкий тип.

— А у вас он его навещал?

— Время от времени. Дрянной был человечишка. Озлобленный. Всех ненавидел. Я благодарила Бога за то, что Седрик живет не с ним. Но через несколько лет он поместил его в другой приют. Кажется, при монастыре. Он вернул себе права на опеку. — Старуха спросила шепотом: — Можно я скажу, что думаю?

— Конечно.

— По-моему, он сделал это из-за денег. Надеялся получать социальное пособие. Но тут его прихватил рак. Он умер, а Седрика перевели куда-то еще. Не знаю только куда.

— А после вы о нем слышали?

— Лет десять ничего. А потом он приехал меня навестить. Он тогда стал бакалавром. В семнадцать лет! Настоящий красавчик. И с тех пор наезжал по несколько раз в год. Или звонил. Представляете, я в курсе всех его новостей…

Касдан делал заметки. Очевидно, Волокин до самого своего совершеннолетия кочевал по приютам. Как он оплачивал учебу? Получал помощь от ГПО — Городского приемного отделения, которое предоставляет сиротам скромное пособие?

Армянин поблагодарил любезную старушку и подвел итоги. Раз Волокин стал бакалавром до того, как ему исполнилось восемнадцать, значит, это произошло в июне девяносто шестого. Видимо, после этого он записался в Сорбонну, на юридический факультет в Ассасе или Нантерре. Связаться с его преподавателями? Нет. Касдан предпочел заняться его спортивными достижениями. Возможно, их следы остались в Интернете.