Книга Пассажир, страница 144 – Жан-Кристоф Гранже

— Ступай к Софи Барак.

— Кто это?

— Через нее проходить все арабки.

— Где ее искать?

— Отель «Теодор». Там ее штаб этот год. Тупик улица Артуа. Скажи, я послал. Я продавать ей бумаги для девочек.

— Она меня не пошлет?

— Нет проблем. Она обожать гаденышей вроде тебя. Но говори громко. Она из Ливан. В детстве почти оглохнуть от бомбежек.

— А если не через нее? Вдруг я сам захочу поохотиться?

Юсеф взглянул на Амара. Впервые на губах великана промелькнула улыбка.

— Ищешь цыпочку, иди в курятник. Ступай к «Джонни» улица Клеман-Маро. Сам договориться. Встретиться завтра. Тогда ты получать свое. Должок там посмотрим.

— Должок?

— Целый трюм, glup. Твои слова. Ну пока.

Он сунул ему в карман пиджака две бумажки по пятьсот евро.

— Одну выпей мое здоровье.

* * *

— Что это еще за глупости?

Снова комната свиданий. Снова Солина. В бешенстве прокручивает картинки на своем ноуте. Ее свидание с Янушем, записанное камерой слежения.

— Я тут ни при чем, — ответила Анаис. — Я…

— Заткнись. Ты хоть соображаешь, во что вляпалась?

— Говорю тебе…

Солина поднял очки на лоб и нервно задвигал желваками.

— Когда мне это показали, — произнес он подавленно, — я думал, мне это мерещится. Этот тип — псих.

— Он запаниковал.

— Запаниковал? — Обоповец зловеще усмехнулся. — А по мне, так он самый наглый сукин сын, какого я только видел. Чего ему от тебя понадобилось?

— Пробить телефонный номер.

— И все?

— Почти. Скажи я тебе, что он невиновен и продолжает вести собственное расследование, я знаю, что ты ответишь.

— Если он чист, пусть сдастся и даст нам сделать свою работу.

В изоляторе только что закончился обед. Отовсюду несло жратвой. Запах лип к коже, забивался в ноздри. Анаис, с тех пор как оказалась в тюрьме, не притрагивалась к еде. Она бросила взгляд на экран компьютера. Януш держал ее за руки. Он как раз совал ей в ладонь записку. Но на видео ничего не заметно.

— Он вам не доверяет, — прошептала она.

— Вот, значит, как? — Солина резко захлопнул ноут. — Я тоже ему не доверяю. И уж теперь нам известно, на чьей ты стороне.

— Неужели?

— Говорили мне, что ты с ним спишь. А я не верил. И напрасно.

— Ты что, дурак? Он так рисковал, чтобы…

— Вот я и говорю. В моем мире так рискуют только по двум причинам: или ради бабок, или ради бабы.

Анаис покраснела, но не сдержала улыбки. На похабном языке Солина это был комплимент.

— Что он тебе сказал об этой девке?

— Ничего.

— И он не знал, что она шлюха?

— Медина Малауи?

— С две тысячи восьмого года зарегистрирована в полиции. Испарилась в сентябре две тысячи девятого.

— Ты уже затребовал ее досье?

— А ты как думала? Здесь отслеживают любые связи. Мои ребята побывали у нее дома. Но их кто-то опередил. Консьержка говорит, сегодня утром. По описанию, твой дружок. Выходит, мы с ним ищем одно и то же.

— Что?

— Может, вот это.

Солина выложил на стол папку. Анаис с первого взгляда поняла, что это такое. Отчет о нераскрытом деле. Она посмотрела первую страницу и увидела жуткие фотографии. Утопленница, голая, лицо разбито, челюсти вырваны, пальцы отрезаны.

— Труп, возможно той девки. Смотри, как ее отделали. Тебе объяснять не надо.

— С чего ты взял, что это Медина?

— Потому что ее выловили в Сене седьмого сентября. Рост, цвет волос и глаз подходят под описание. Этого маловато, но ребята сказали, что, судя по квартире, она мертва. А по нашим сведениям, она пропала в конце августа. Мы проверили список всех неопознанных трупов с того момента. И вот что нашли. По мне, так это она.

Анаис заставила себя рассмотреть покойницу. Нанесенные ей увечья и оставленные водой разрушения сделали ее неузнаваемой. Лицо превратилось в кровавое месиво, разбухшее от воды, словно губка, изъеденное рыбами и червями. Глазницы походили на чумные бубоны. Вместо рта — зияющая рана.

Живот, руки и ноги также раздулись от воды. Кожа, покрытая трупными пятнами, порезами и гематомами, напоминала шкуру леопарда, цвет которой колебался между желтым и сине-фиолетовым. Казалось, труп вот-вот лопнет — или, наоборот, осядет, как суфле.

— А причина смерти?

— Уж точно не утопление. Ее бросили в реку уже мертвую. По словам патологоанатома, в воде она пробыла около недели. Тело несло течением, оно то и дело обо что-нибудь ударялось. Теперь уже невозможно определить, какие травмы нанесены при жизни, а какие после смерти. Но можно не сомневаться, что челюсти и фаланги удалили, чтобы затруднить опознание.

— Есть связь с нашими убийствами? Я имею в виду модус операнди.

— На первый взгляд нет. Никаких следов какого-то ритуала. Героина в крови не обнаружено. Но ее слишком поздно нашли.

— Раны на носу не было?

Солина явно удивился. Он не слышал о посмертном увечье, нанесенном Патрику Бонфису. Так что лучше не настаивать.

— Врач говорит, лицо разбито чем-то тяжелым.

— Вы добрались до ее клиентов?

— Следствие только началось. Да и вряд ли спустя полгода хоть что-нибудь удастся нарыть.

— А в квартире?

— Говорю тебе, там все прочесали. Твой хахаль постарался. А может, и кто другой. Да и не думаю, что там что-то было. Девчонка прикрывала свои тылы.

Анаис закрыла папку.

— По-твоему, кто это сделал?

— Чокнутый клиент, который знал, что творит. Или профи, выполнявший приказ.

— Чей приказ? И почему?

Солина только рукой махнул. Он, как обычно, крутил обручальное кольцо на пальце.

— Шлюха, которая слишком много знает, — классика жанра. Госбез всегда использовал девочек по вызову в качестве осведомителей.

Может, и так. Но Анаис не сомневалась, что убийство совершили люди из «Метиса» или их союзники-военные. Те же, что устранили Бонфиса и его жену. Те же, что извлекли имплантат в Институте судебной медицины. Они же пытали Жан-Пьера Корто. Была ли Медина Малауи в курсе их опытов? И если да, то почему? Что могло связывать девушку из эскорта и клинические испытания имплантата?

— Есть и другая гипотеза, — продолжал обоповец.

Она бросила на него вопросительный взгляд.