Книга Полет аистов, страница 34 – Жан-Кристоф Гранже

Я посмотрел на свои часы: одиннадцать двадцать, четвертое сентября. Сара ушла на fishponds. Я встал и принял душ. Долго разглядывал свою физиономию в зеркале, висящем над раковиной. Щеки ввалились. Лоб сиял матовой белизной, под тяжелыми веками поблескивали светлые глаза. Возможно, мне это только показалось, но мое лицо выглядело сильно постаревшим — и жестоким. В считанные минуты я побрился и оделся.

На кухне я обнаружил записку Сары, подсунутую под коробку с чаем:

"Луи!

Рыбы ждать не любят. Вернусь ближе к вечеру. Чай, телефон, стиральная машина — все в твоем распоряжении.

Береги себя и жди меня. Удачного тебе дня, мой милый гой.

Сара"

Я заварил чай и начал не спеша его пить, стоя у окна и оглядывая Землю обетованную. В здешней природе странным образом сочетались бесплодность и изобилие, за участками иссохшей почвы следовали обширные густо-зеленые пространства. Местами на земле, словно ссадины, виднелись рыбные пруды, сверкающие под солнечным ливнем.

Прихватив с собой чайник и подтянув длинный провод телефона, я устроился в беседке, увитой зеленью, набрал свой номер и прослушал автоответчик. Связь была плохая, но сообщения я все-таки расслышал. Дюма, серьезный и суровый, желал узнать новости. Сгорающий от нетерпения Вагнер просил меня перезвонить. А вот третий звонок меня удивил: это была Нелли Бреслер. Она волновалась обо мне: «Луи, мой мальчик, это Нелли. Ваш звонок меня очень обеспокоил. Что вы сейчас делаете? Позвоните мне».

Я набрал номер комиссариата Монтрё. По местному времени там было девять утра. После нескольких попыток я дозвонился, и меня соединили с инспектором.

— Дюма? Это Антиош.

— Наконец-то! Вы где, в Стамбуле?

— Я не мог остановиться в Турции. Я в Израиле. Могу я с вами поговорить?

— Слушаю.

— Я имею в виду: никто не подслушивает наш разговор?

Я услышал в трубке тихий смешок Дюма. Он удивленно спросил:

— Что происходит?

— Меня пытались убить.

Я почувствовал, что мысли инспектора разлетелись и он не в состоянии их собрать.

— Кто?

— Двое мужчин. Четыре дня назад. На вокзале в Софии. У них было автоматическое оружие и инфракрасные очки.

— Как вам удалось уйти?

— Чудом. Но они убили трех ни в чем не повинных людей.

Дюма молчал. Я добавил:

— Эрве, мне удалось прикончить одного из убийц. Потом доехал на машине до Стамбула, потом на пароме — в Израиль.

— Что же вы такое раскопали?

— Сам не пойму. Но аисты — центральное звено в этом деле. Сначала был Райко Николич, орнитолог; его зверски убили. Потом пытались уничтожить меня, в то время как я не интересовался ничем, кроме птиц. А теперь обнаружилась еще и третья жертва. Я только что узнал, что четыре месяца назад прикончили одного израильского орнитолога. Это убийство — из той же серии, я уверен. Иддо на что-то наткнулся, как и Райко.

— Кто были те люди, что на вас напали?

— Возможно, те самые два болгарина, которые расспрашивали Жоро Грыбински в апреле этого года.

— Что вы собираетесь делать?

— Продолжать то, что начал.

Дюма всполошился:

— Как это — продолжать? Вы должны немедленно поставить в известность израильскую полицию, связаться с Интерполом!

— Ну уж нет. В Израиле убийство Иддо — дело закрытое. В Софии на смерть Райко вообще не обратили внимания. Гибель Марселя вызовет побольше шума, ведь он француз. Однако пока что все это — сплошная неразбериха. Нет доказательств, только разрозненные факты — слишком рано подключать международные инстанции. Единственный шанс — расследовать это дело самому.

Инспектор вздохнул:

— У вас хоть есть оружие?

— Нет. Но здесь, в Израиле, раздобыть что-нибудь такое совсем нетрудно.

Дюма молчал, я слышал только его частое дыхание.

— А у вас, Эрве, что новенького?

— Ничего существенного. Я копаюсь в прошлом Бёма. На данный момент, я думаю, есть только одна зацепка: алмазные прииски. Сначала в Южной Африке, потом в Центрально-Африканской Республике. Я продолжаю поиски. По другим направлениям у меня нет никаких результатов.

— Что вы узнали о «Едином мире»?

— Ничего. У них безупречная репутация. Финансовая отчетность абсолютно прозрачная, работают они у всех на виду, причем весьма успешно.

— Откуда взялась эта организация?

— Она была основана в семидесятых годах Пьером Дуано, французским врачом, живущим в Калькутте, на севере Индии. Он помогал обездоленным людям, лечил детей и прокаженных… Дуано решил расширить поле деятельности. Он открыл общедоступные диспансеры, и эта акция приобрела большой размах. О Дуано заговорили. Он стал известен во многих странах. Западные медики приезжали, чтобы помочь ему в работе, ему стали перечислять деньги, и благодаря этому тысячи людей получили помощь.

— А дальше?

— Позднее Пьер Дуано создал «Единый мир» и основал «Клуб 1001», членами которого стали около тысячи предприятий и частных лиц, и каждый из них внес десять тысяч долларов. Вся сумма целиком, то есть более десяти миллионов, была надежно вложена, чтобы ежегодно приносить приличный доход.

— И какова реальная выгода?

— Этих средств хватает, чтобы финансировать представительства «Единого мира». Таким образом, дарители могут удостовериться, что их деньги используются непосредственно на нужды обездоленных, а не на обустройство, к примеру, шикарных вилл. Прозрачность финансов весьма способствовала успеху «Единого мира». Сегодня его медицинские центры существуют повсюду. В распоряжении организации целая гуманитарная армия. В их сфере это кое-что значит.

На линии начался треск.

— Вы можете достать список его центров по всему миру?

— Конечно, только зачем вам…

— И список членов «Клуба 1001».

— Вы на ложном пути, Луи. Пьер Дуано — знаменитость. Он чуть было не получил в прошлом году Нобелевскую премию мира и…

— Так вы достанете список?

— Попробую.

И снова оглушительный треск.

— Я на вас рассчитываю, Эрве. Я свяжусь с вами завтра или послезавтра.

— Где я могу вас найти?

— Я вам перезвоню.

Кажется, на Дюма все же не стоило особенно рассчитывать. Я снова снял трубку и набрал номер Вагнера. Немец страшно обрадовался, услышав мой голос.

— Вы где? — завопил он.

— В Израиле.

— Прекрасно. Вы видели наших аистов?