Онлайн книга «Присягнувшие Тьме»
|
Он бросил ком в мусорный ящик, привинченный к стене. – Я просто хотел поговорить с вами об одной из моих теорий. Он улыбнулся: – И это не может подождать до завтра? Я ответил на его улыбку. Передо мной снова предстал школьник-отличник, которого я уже встречал в начале расследования. Оксфордский воротничок и маленькие очочки, куцые вельветовые брючки. – Здесь можно курить? – Нет, – ответил Тюилье. – Но и я от одной не откажусь. Я протянул ему пачку. Невропатолог присвистнул с восхищением: – Без фильтра? Это контрабанда или как? – он вытащил сигарету. – Я даже не знал, что их еще можно где-нибудь найти. Я тоже взял сигарету. Как полицейский, я знал, насколько важно правильно начать разговор. Взаимопонимание часто устанавливается с первых минут. Этой ночью чары подействовали. Мы были настроены на одну волну. Тюилье указал на приоткрытую дверь у меня за спиной: – Пойдемте туда. Я пошел за ним, и мы оказались в комнате без окон и мебели. Чулан или просто курилка. Тюилье уселся на единственную скамью и достал из кармана металлическую коробочку из-под леденцов – принадлежность курильщика. – Ну так что за теория? – Я хочу поговорить с вами о видениях Люка Субейра. О которых он поведал нам сегодня утром. – Жуть. А ведь я всякого насмотрелся. Я кивнул: – Прежде всего, вопрос хронологии. Люк описал нам свое ментальное путешествие как нечто происходившее, когда он тонул. Не думаете ли вы, что это могли быть первые впечатления возвращающегося сознания? – Не исключено. Он мог спутать две фазы: потерю сознания и реанимацию. Это часто случается. – А если галлюцинация была у него позже, пока в мозгу еще не все… устаканилось? – Я не очень хорошо вас понимаю. – Я пытаюсь выяснить, не был ли негативный предсмертный опыт кем-то спровоцирован. – Как это? – У меня подозрение, что ему сделали своего рода… ментальное «впрыскивание». – Каким образом? – Скажите мне сразу, существует ли такая возможность. Невропатолог выдохнул облако бесцветного дыма, выигрывая время для размышления. Казалось, мой вопрос его позабавил. – Любого можно накачать наркотиками. Или загипнотизировать. Сегодня утром Зукка это великолепно продемонстрировал. Он явно управлял мозгом Люка. – К тому же сознание человека, вышедшего из комы, чрезвычайно подвержено любому влиянию, не правда ли? – Конечно. В течение нескольких дней реанимированный не в состоянии отличить сон от действительности. И память его подводит. – Следовательно, Люк был бы прекрасным объектом для подобной манипуляции? – Не знаю, правильно ли я вас понимаю. Получается, что кто-то вошел в его палату и ввел ему галлюциногенную сыворотку? – Вот именно. Лицо Тюилье приняло недоверчивое выражение: – С практической точки зрения мне это кажется трудно осуществимым. Здесь у нас настоящий бастион, охраняемый двадцать четыре часа в сутки. Никто не может подойти к пациенту, не расписавшись в формуляре и не встретив медсестру. – Никто. Кроме медработников. – Вы это серьезно? – Я думаю вслух. Невропатолог загасил сигарету в своей коробочке. – Допустим. Но какова могла быть цель подобного маневра? Напичкать наркотиками или загипнотизировать человека, который выходит из комы, – это все равно что пострадавшего в автокатастрофе столкнуть в пропасть. Для этого и в самом деле нужно быть садистом. – Но теоретически такое не исключено. Он искоса посмотрел на меня: – У вас только подозрения или уже есть факты? – Я думаю, что мой подозреваемый должен был использовать африканское растение ибога. – Ну, вы слишком далеко заходите. Ибога – мощное психотропное средство. Чтобы галлюцинации сошли за негативный предсмертный опыт, ваш злодей должен был впихнуть в Люка это вещество, как только тот очнулся. – Это возможно или нет? – Нет, я не думаю. У ибоги имеются сильные побочные действия. Рвота, конвульсии. Люк бы вспомнил о таких последствиях. А к тому же проблема введения. Эту штуку обычно глотают и… – Я слышал, что существуют вытяжки, пригодные для инъекций. – Чтобы изготовить такую штуку, нужно быть специалистом. Выделить активное вещество, что очень непросто. Кроме того, ибога – опасное растение, настоящий яд. Погибших от него в Африке уже невозможно пересчитать. Я поднял руку: – Речь идет об убийце-психопате. Человеке, который вообразил себя дьяволом и отринул все моральные нормы. – Вы меня пугаете. – Будем размышлять дальше. Возможно ли сочетать ибогу с другими анестезирующими препаратами? – Если за дело возьмется специалист, то да. Химик. Ботаник. Энтомолог. А теперь еще фармаколог и анестезиолог. И к тому же медик, способный проникнуть в отделение реанимации больницы Отель-Дье. Круг возможных подозреваемых сильно сужается. Я продолжал: – Значит, вы принимаете мою гипотезу? – Мне кажется, все это притянуто за уши. И чересчур сложно. Нужно было смешать несколько препаратов: во-первых, анестезирующий, во-вторых, снимающий побочные действия ибоги, и наконец, вытяжку из самой ибоги… – И еще что-нибудь для того, чтобы пациент лучше поддавался внушению. – Как это? – Введя больного в транс, манипулятор появляется перед ним загримированный, переодетый, похожий на дьявола. Он внедряется в спровоцированную наркотиком галлюцинацию. – Как старик, о котором говорил Люк? – Совершенно верно. Когда пациенту кажется, что он покинул свое тело, перед ним появляется туннель, а в нем – мой убийца, загримированный, переодетый… – Но если ваш пациент без сознания? – Он, скорее всего, не совсем теряет сознание. Это вопрос дозировки, не правда ли? Тюилье нервно рассмеялся: – Вам не кажется, что вы перегибаете палку? К чему такая чехарда? – Я полагаю, что мы имеем дело с гениальным преступником, убийцей, который играет на слабости своих жертв. Человеком, создающим свой собственный мир зла, далекий от человеческого мира. – Так значит, очнувшись от комы, Люк Субейра был накачан наркотиками? |