Онлайн книга «Присягнувшие Тьме»
|
Я затормозил, не заглушая мотора, на негнущихся ногах выбрался наружу и вытащил из багажника дорожную сумку. Потом снял плащ, натянул два свитера, непромокаемую куртку и поверх снова надел плащ. Затем надел шапочку и перчатки, настоящие, и несколько пар носков. Потом устроился на переднем сиденье у самой вентиляционной решетки, из которой вырывался горячий воздух, пропахший моторным маслом. Наконец, согревшись, я нащупал в кармане мобильник и набрал номер Джованни Каллаччуры. Его телефон был на автоответчике, и после сигнала я прошептал по-итальянски: – Когда получишь это сообщение, перезвони мне. Срочно! Затем я свернулся на сиденье лицом к решетке с горячим воздухом. Я ни о чем не думал. Только одно ощущение владело мной – я жив! И этого было вполне достаточно. Я заснул, прижимая к щеке мобильник, как крохотную подушку. 54
Меня разбудил утренний свет. Я сел и с трудом разлепил веки. Вид был изумительный: между двух гор поднимался солнечный диск, похожий на кровавую рану. А над ним облака цеплялись за вершины горных хребтов. Снега вокруг уже не было, и проступили склоны, покрытые жухлой травой и опавшими листьями. Часы показывали 7.30. Я проспал четыре часа, а Каллаччура мне так и не позвонил. Я снова набрал его номер. Теперь мой мобильник работал в зоне действия итальянской сети. – Pronto? – Это Матье. Ночью я оставлял тебе сообщение. – Я только просыпаюсь. Ты что, уже в Милане? Я рассказал ему о своих ночных приключениях и подвел итоги: машина изрешечена пулями, я сам смахиваю на бродягу и пересечь границу не смогу. – Где точно ты находишься? – На выезде из поселка Гондо. Сюда сворачивает тропинка на правой стороне шоссе. Я в самом конце этой тропинки. – Я перезвоню через несколько минут. Capito? [20] В кармане я нашел пачку «кэмел» и с наслаждением закурил. Ко мне вернулась ясность мысли, а вместе с ней – убийственные вопросы. Кем были нападавшие? И почему напали именно на меня? Только в одном я был уверен: мои преследователи не имели ничего общего с убийцей Сильви Симонис. С одной стороны, два профессионала, с другой – серийный убийца, одержимый безумием. Завибрировал мобильник. – Сделай точно так, как я говорю, – велел Каллаччура. – Возвращаешься на основную дорогу, трассу Е шестьдесят два, и едешь два километра. Там увидишь цистерну с надписью «Contozzo». Паркуешься за ней и ждешь. Через час за тобой приедут двое полицейских в штатском. – Почему полицейские? – Они тебя доставят в Милан. А мы с тобой встретимся в одиннадцать, как договаривались. – А как же моя машина? – Ею займутся. Возьми свои вещи так, чтобы больше не возвращаться. – Спасибо, Джованни. – Не за что. Сегодня я получил еще кое-какие подробности по твоему делу. Мне обязательно надо с тобой поговорить. Я отключился и снова закурил. Несмотря на порывы ветра, проникающие в салон, мотор все еще работал, и в машине было тепло. Но выйти помочиться мне все же пришлось. У меня ломило все тело, но жизнь брала свое. Пройдя несколько шагов, я почувствовал, как разогреваются кровь и мышцы. От голода закружилась голова. Под тропинкой протекала речка, я спустился к ней и долго пил ледяную воду, смакуя самый чистый завтрак на свете. Затем снова сел в машину и отправился к месту встречи. Я остановился позади цистерны и стал ждать, не глуша мотора. Так прошел час, я выкурил уже три сигареты. Но не было видно ни таможенников, ни любопытных фермеров. Зато можно пораскинуть мозгами. В голове у меня все смешалось. Виновность Сильви Симонис. Двойная личность Сарразена-Лонгини. Убийство Сильви. Аналогичное убийство, совершенное в Италии, причем в этом случае убийца известен и сознался. А теперь еще эти двое, напавшие на меня… Страшная путаница, и каждый ответ порождает новые вопросы. Но одна деталь не давала мне покоя. Повинуясь внезапному порыву, я набрал номер Марилины Розариас, директрисы приюта Богоматери Благих дел. 7.45: должно быть, филиппинка только что окончила свои утренние молитвы. – Кто говорит? В голосе недоверие и враждебность. – Матье Дюрей, – произнес я, откашлявшись. – Полицейский. Эксперт. – У вас какой-то странный голос. Вы все еще где-то поблизости? – Мне пришлось уехать. В прошлый раз вы не все мне рассказали. – Вы обвиняете меня во лжи? – В утаивании правды. Вы мне не сказали, что в восемьдесят восьмом году после смерти дочери Сильви Симонис обратилась в вашу обитель за утешением. – Мы обязаны хранить тайну. – Сколько времени она пробыла в приюте? – Три месяца. Она приходила по вечерам, а утром уезжала на работу. – В Швейцарию? – Что вам еще нужно? Внезапно у меня возникла уверенность: Марилина знала о детоубийстве. Либо Сильви ей призналась, либо она догадалась сама. Я рискнул: – Быть может, она пыталась забыть о какой-то своей ошибке? Молчание. Когда Марилина снова заговорила, ее голос прозвучал строго: – Она была прощена. – О чем вы говорите? – Что бы Сильви ни совершила, она молила Господа о прощении, и Он ее услышал. – Вы что, работаете в чистилище? – Не иронизируйте. Сильви получила прощение. У меня есть доказательство того, о чем я говорю, понимаете? Я заметил в пятистах метрах от себя серый «фиат», едва ли в лучшем состоянии, чем моя машина. Мой эскорт. – Я еще приеду к вам, – предупредил я ее. – Мне нечего вам сказать. Но я буду молиться за ваше спасение. В вас слишком много гнева, чтобы понять эту историю. Вам следует хранить чистоту, чтобы встретиться лицом к лицу с врагом, который вас ждет. – С каким врагом? – Он вам хорошо известен. Она отключилась. «Фиат» был уже рядом. Общение с итальянскими полицейскими было сведено к минимуму. Оба они были хорошо проинструктированы. Ни слова о состоянии моей машины и том положении, в которое я себя поставил: бродячий француз, потерявшийся в нескольких километрах от границы. Я забрал сумку и мысленно попрощался со своей старушкой, посочувствовав страховой компании. Заявлю об угоне, не вдаваясь в подробности. Итальянскую таможню мы прошли без проблем. Удобно устроившись на заднем сиденье, я любовался пейзажем. Он был тот же, что и со швейцарской стороны, но меня охватило чувство, будто я прошел сквозь зеркало и попал в итальянское отражение тех гор, видом которых наслаждался на рассвете. Меня приветствовали водные потоки. Туннели сменились попадавшимися все чаще мостами. Я уже ни о чем не думал, только ощущал всем своим израненным телом глухие толчки и не заметил, как глубоко заснул. |