Онлайн книга «Ва-банк!»
|
– Перестаньте! – огрызнулся Андерман. – Хватит глупости болтать. – Хочешь позвонить своему адвокату? Андерман было заколебался, но потом буркнул: – Нет. – Ах, вот как мы решили! – воскликнул Лонго игривым тоном. – Вот до чего мы додумались! Сделку захотели заключить. – О чем это вы? О какой такой сделке? – А о такой, которая вытащит тебя из тюрьмы. Нижняя губа Андермана задрожала, но он взял себя в руки и произнес: – Я вас внимательно слушаю. – Вот тебе намек. Она наверняка с Фонтэйном. – Но он – невидимка. – Только для нас, – сказал Лонго. – Что вы имеете в виду? – Фонтэйн – уголовник. Ты имеешь дело с уголовниками. Поговори с ними, попроси их покрутиться и разнюхать. Кто-то да знает, где они прячутся. – Хорошо, – сказал Андерман. – Пожалуй, я могу попробовать. – Ты его найдешь? – Попытаюсь. – Этого недостаточно. – Ладно. Найду. – Значит, договорились? Адвокат кивнул – казалось, он весь как-то сжался. А у входа уже бесновались телевизионщики, их яркий фургон перегородил подъездную дорожку. Полицейских же машин, которых по рации вызвал Лонго, нигде видно не было. Пока Лонго переругивался с репортерами, Валентайн выманил Хиггинса на кухню. Положив ему руку на плечо, Валентайн постарался утешить старого друга: – Я такой идиотской полицейской операции еще никогда в жизни не видел. – Да уж, Лонго определенно умом не блещет, – признал Хиггинс. – Как ты полагаешь, Андерман действительно в этом замешан? – Да конечно же нет, – ответил Валентайн. – Почему ты так в этом уверен? – А зачем ему вся эта история? Он и так богат, как Крез. Нола и его подставила. – Ты думаешь, это она организовала собственное похищение? – Нет, это сделал Сонни. Правда, Нола все равно замешана. Должна быть замешана. Хиггинс и Валентайн стояли в дверях и наблюдали за Лонго и Андерманом. Толстый лейтенант протянул руку, и адвокат послушно пожал ее, скрепив сделку. – Вот сволочь, – сказал Валентайн. – А ты никогда не выкручивал руки подозреваемому? – спросил Хиггинс. Нет, такого он никогда не делал. А еще он никогда не лгал в суде под присягой, и взяток не брал, и мертвых не грабил. Поэтому по сегодняшним стандартам он мог считаться старомодным болваном, в чем он никогда не боялся признаться. – Никогда, – ответил Валентайн. – Значит, ты лучше меня, – сказал Хиггинс. – Я не это имел в виду, Билл. – Я знаю, что ты имел в виду. Подвезти тебя до города? – Я поеду с Ником. Но все равно спасибо. Валентайн сидел в «Кадиллаке» рядом с Ником, и раскаленный воздух из вентилятора дул им прямо в лица. Сердце у него колотилось так, что он решил проверить пульс по часам на приборной доске. Девяносто четыре удара в минуту. Вот почему полицейские уходят в отставку довольно молодыми: эта работа отнимает все здоровье. Нику тоже было не по себе, и всю дорогу он что-то бормотал себе под нос. Уайли, все еще облаченный в чужой халат, сидел сзади. Валентайн мрачно созерцал унылый пейзаж и мечтал поскорее вернуться домой. Здесь всегда жили и будут жить по совершенно иным законам. Этот город и эти казино были построены гангстерами и бутлегерами, и хотя мафию вроде бы отсюда выперли, но образ мыслей и само поведение здешних обитателей изменились мало. Городом по-прежнему правили люди, жалости не ведающие, и в нем по-прежнему жили мелкие разбойники вроде Ника и тупоголовые и коррумпированные полицейские вроде Лонго. Сначала Ник притормозил возле дома Уайли, чтобы тот мог переодеться. Питбосс выбрался из машины и поскакал по лужайке – встроенная система орошения выстрелила очередную струю, которая угодила прямо под халат, отчего тот распахнулся. В дверях возникла жена Уайли, крупная блондинка в обтягивающих леггинсах из лайкры. Она ткнула пальцем в халат и громко потребовала объяснений. В тот же миг из гаража показались две приемные дочки Уайли в крошечных купальничках-бикини. Они показывали на своего отчима пальцем и хохотали как безумные. Валентайн закашлялся: он еще никогда не видел девчушек, одетых словно уличные проститутки. Ник печально покачал головой: – Кто-то сказал, что главный враг любви – это брак. – По-моему, это Фрэнк Синатра сказал. – Старый добрый Фрэнк? Да, Синатра знал толк в дамочках. – Он ведь тоже был женат раз сто? – Четыре или пять раз, – сказал Ник. – Ну и что такого? Валентайн пожал плечами. Ник был последним, с кем он хотел бы делиться соображениями о ценностях моногамии. Никто никогда не утверждал, что в браке все так уж просто и безоблачно или что растить детей – одно удовольствие, но все равно женишься и детей растишь, потому что на самом деле никто не придумал ничего лучшего. И Валентайн мысленно записал на счет Уайли несколько дополнительных очков – ему-то определенно приходится тяжелее многих. В конце концов беднягу Уайли запустили в дом, хамский гогот стих. Ник, повернувшись к Валентайну, спросил: – Вы позволите задать вам личный вопрос? – Валяйте. – Я заметил, что вы не пьете спиртного. Вы алкоголик? – Мой старик был алкоголиком, – ответил Валентайн. – И я поклялся, что никогда не прикоснусь к спиртному. – И так никогда и не прикасались? – Нет. – Уважаю непьющих, – признался Ник. – Это дело здорово мне жизнь подпортило. А у вашего отца бывала белая горячка? – Случалось. – И вам приходилось с ним возиться? Валентайн помолчал. К чему его работодатель затеял этот разговор? Приходилось возиться? Если это называется «возиться», то да. Разыскивать отца по всему Атлантик-Сити, без конца платить за него залоги, чтобы вытаскивать из тюрьмы, укладывать его в клинику на лечение… А он продолжал лакать эту дрянь, скатываясь все ниже и ниже, пока виски не доконало его. Прокашлявшись, он коротко ответил: – Нет. Теперь уже Ник нервно закашлялся. Валентайн посмотрел на свои часы, потом на часы на приборной доске, потом глянул в окно. – Не хотите по-быстрому срубить пять штук? – спросил Ник. – Сверх того, что вы уже мне должны? – А сколько я вам должен? – Две тысячи. Ник вытащил из кармана свернутые рулоном банкноты и отсчитал двадцать сотенных. Протянув их Валентайну, сказал: |