Книга Фартовые деньги, страница 4 – Джеймс Суэйн

– О, Господи, Тони, – тихо воскликнула она. – Когда умерла Лоис, я и представить себе не могла, что ты чувствовал. Теперь могу.

«Нет, не можешь, – подумал он, крепко обняв ее. – Ты еще не просыпалась на протяжении полутора лет, каждое утро здороваясь с тем, кого нет рядом».

– Как мальчики? Держатся?

– Так себе, – буркнула Лидди. – Только на прошлой неделе отмечали тридцать пятый день рождения Шона. Знаешь, что он мне сказал? «Не верится, что мне потребовалось столько времени, чтобы оценить собственного отца».

Валентайн вспомнил о своем сыне, с которым вел нескончаемую борьбу, и подумал, слетят ли когда-нибудь подобные слова с уст Джерри. Вряд ли.

– Где они?

– В патио.

– Потом еще поговорим, если ты не против?

Она храбро улыбнулась.

– Я буду здесь.

Шон и Гай курили одну сигарету на двоих у каменного мангала. Сначала Валентайн обнял Гая и почувствовал, как бешено колотится сердце парня. Гай отстранился и ушел на другую сторону дворика.

Обнимая Шона, Валентайн спросил:

– Как он?

– Кажется, только начинает осознавать, – ответил Шон.

Валентайн подошел к младшему.

– Эй?

Отделенный от родины предков тремя поколениями, Гай был больше похож на ирландца, чем его родители. Он сунул в рот сигарету и предложил закурить Валентайну.

– Не знал, что ты куришь, – заметил Валентайн.

– Подходящий день, чтобы начать.

Спорить было трудно. Валентайн сдался и взял сигарету. Он бросил в тот день, когда стал инспектором, но так и не смог найти замену никотину. Гай протянул Тони зажженную спичку, и он наполнил легкие приятным дымом.

– На похоронах я ни о чем не мог думать, кроме папиного убийцы, – признался Гай. – Вот как он проснулся сегодня утром, позавтракал, почитал газету и стал делать все то, чего мой отец уже никогда не сделает. И это меня так… разозлило.

Гай заплакал. Ему будет не хватать отца до конца жизни. И Валентайну нечего было сказать, чтобы хоть немного облегчить его страдания. Они докурили, потом зазвонил телефон Валентайна.

Звонила Мейбл. Гай и Шон зашли в дом. Остановившись на краю патио, Валентайн спросил:

– Ну как дела?

– Мне звонил один клиент. Он в панике, – ответила она.

– Кто?

– Ник Никокрополис из Лас-Вегаса. Орал мне в ухо минут пять. Сказал, что его обирают какие-то автоматные жулики. Он невоспитан и очень груб.

С десяток казино ежемесячно платили Валентайну авансом, а он в ответ давал советы, когда у казино появлялось подозрение, что его надувают. Ник, владелец гостиницы и казино «Акрополь», был тупоголовым упрямцем, который отказался продать свою собственность большой сети гостиниц и теперь боролся за выживание.

– Ник описал, как это происходит?

– Да. Сказал, что горничная нашла тысячи серебряных долларов в номере и сочла это подозрительным. В том номере остановилась супружеская пара, и охрана стала следить за ними. Супруги играли только на одном автомате. Охрана задержала их, но ничего не нашла. Ник их не выпускает, а они грозят судом.

Виновные часто так делают.

– Позвони Нику и попроси, чтобы перечислил, что у этой пары было при себе, когда их взяли охранники. Я подожду.

Мейбл перевела его в режим ожидания. Автоматные жулики ограничены в способах кражи монет и программирования автоматов, чтобы сорвать джек-пот. У него было такое чувство, что охранники Ника проглядели что-то очевидное. Голос соседки раздался через минуту.

– Ник сказал, что у обоих были при себе деньги, кредитки и паспорта. Да, и еще оба пили холодный чай из стаканов.

– А в рукавах ничего спрятано не было?

– Нет. Ник говорит, что их обыскали.

– Угу. Я тебе перезвоню.

Поеживаясь, Валентайн несколько раз обошел патио. Полтора года назад он помог Нику поймать другую шайку жуликов, и план «Акрополя» медленно всплыл у него перед глазами. В древнем заведении Ника еще стояло много старомодных железных игровых автоматов «Балли». [5] Обдурить железный автомат гораздо проще, чем новые модели, начиненные микросхемами. И тут Валентайн понял, что делала эта парочка. Достав телефон, он выудил из его памяти номер Ника.

Тот ответил через несколько секунд. О Нике можно было бы рассказать многое. Одержимый сексом, крикливый, в прошлом – запойный алкоголик, он был самый честный владелец казино в Лас-Вегасе. Валентайн растолковал ему свою догадку.

– Ты задержал парочку, грабящую автоматы старых моделей. У них в одном из стаканов с чаем – которые, я надеюсь, ты не выбросил, – удлиненная ложка. Когда выпадает выигрыш, один из них прикрывает автомат от камер видеонаблюдения, а другой засовывает ложку в прорезь, чтобы выпало больше монет. Называется это ложкование.

– Ну и как же мне их прижучить? – зарычал Ник.

– Проверь царапины на ложке. На прорези автомата должны остаться такие же. Если совпадут, это будет достаточным доказательством для обвинения.

– Ты уверен? – спросил Ник.

– Клянусь моей репутацией.

– Башковитый ты тип, – резюмировал Ник. – Хотя и из Нью-Джерси.

– Пока, – ответил Валентайн.

Гости начали расходиться около пяти. К шести остались только Валентайн, Лидди и ее сыновья. Надев фартук, он наполнил кухонную раковину горячей водой и взялся за посуду. Гай вытирал, Шон расставлял. Лидди наполнила кофейник. Магнитофон играл мелодии одного из джазовых альбомов Дойла. Колдовские звуки кларнета Джека Майо плыли по дому, и в каждой ноте слышался беззаботный смех Дойла. Когда с посудой было покончено, все уселись за стол с чашками.

– Тони, – начала Лидди. – Ты в последнее время говорил с Дойлом?

Валентайн покачал головой. О своей последней беседе с Дойлом он никому не рассказывал.

– Нет. А что?

Она вглядывалась в дно своей чашки.

– Его что-то тревожило. На прошлой неделе мы пошли поужинать в ресторан. Дойл был раздражен и как будто не в себе. В конце концов я спросила, что с ним происходит. А он ответил: «Если скажу, придется тебя убрать». Попытался отшутиться, но не очень-то получилось.

Валентайн задумался и капнул кофе на рубашку. Взял губку из раковины и смахнул капли, пока они не расплылись пятном.

– Ну что-то же он должен был сказать…

Лидди покачала головой.

– Я старалась выведать. Но он молчал.

Валентайн допил кофе. В бытность свою полицейским Дойл рассказывал жене о делах, над которыми работал, Лидди передавала эти разговоры Лоис, а та – Валентайну, и Тони никогда не усматривал в этом дурного. Лидди не отличалась болтливостью. Так почему же Дойл не ввел ее в курс именно этого дела?