Книга Тустеп вдовца, страница 51 – Рик Риордан

Эллисон нахмурилась, словно пыталась вспомнить незначительные подробности своего выпускного вечера.

— Они проводили с Лесом несколько ночей, возможно, расставались с сотней-другой долларов. Надеялись, что их ждет карьера звезды, но в конце концов большинство возвращалось в свои деревянные домишки в Плано или Даймбокс.

— Ты была одной из них.

Она бросила на меня такой же взгляд, какого удостоился Мило перед тем, как Эллисон на него напала, и ей потребовалось тридцать секунд, чтобы взять себя в руки.

— Нет, — возразила она. — Ты ведь видишь разницу, милый? Я отомстила, когда вышла замуж за ублюдка.

— Не слишком удачный способ отомстить.

Эллисон расставила пальцы, словно проверяла перчатки.

— Меня он вполне устроил.

— Если ты права и Лес исчез по собственному желанию, он наверняка не оставил ни цента на банковских счетах, и ты ничего не сможешь получить от агентства или по кредитным картам — во всяком случае, без суда. А также деньги по страховке, пока его официально не объявят умершим, но на это могут уйти годы.

Гнев Эллисон растворился в легкой улыбке, словно я сделал предложение, которое она не намерена принять, но которое доставило ей удовольствие. Она встала, собираясь уйти.

— Вот почему я рада, что ты здесь, Трес. Ты вернешь старину Леса домой.

И она оставила меня в одиночестве созерцать фотографию Патти Глинн. Однако мне показалось, что за ее словами может стоять нечто более опасное. У меня даже возникло ощущение, что я начинаю понимать Леса Сент-Пьера. Я закрыл обувную коробку и решил, что пора уходить.

«Монстер Мьюзик» Кэма Комптона расположился в двухэтажном кубе на Перрин-Бейтел-роуд, рядом с Управлением общественной безопасности. Первый этаж занимал магазин с решетками на окнах, парковкой на пять автомобилей и серебряными дверями с рекламой известных производителей гитар. На втором находилась квартира Кэма. Чтобы добраться до входной двери, нужно было пройти по узкой бетонной дорожке и подняться по металлической лестнице. На втором этаже имелось венецианское окно, из которого Кэм мог круглосуточно наслаждаться бесконечным потоком неуклюжих подростков и патрульных с бульдожьими лицами, занятых любимым американским видом спорта — парковкой между оранжевыми конусами.

Я поднялся на второй этаж, постучал, но ответа не получил. Тогда я спустился в музыкальный магазин — в пятницу днем здесь было совсем мало покупателей.

— Кэм занят, — сказал мне парень за стойкой.

Я посмотрел ему за спину через стеклянную стенку и увидел, что там Кэм дает урок игры на гитаре подростку, чьи прыщи алели ничуть не хуже, чем его «Стратокастер». [106]

Кэм, на лбу которого красовался желто-пурпурный след величиной с блин, оставшийся после нашей встречи в кафе «Кактус», сгорбился, наблюдая за пальцами мальчишки, скользящими по накладке. [107] Судя по его лицу, он крепко набрался вчера вечером, а мятая одежда наводила на мысль, что он едва успел выползти из постели перед началом урока. Наверное, именно так проходит жизнь гитариста-супер-звезды.

Я перевел взгляд на продавца, крупного мужчину, страдающего избыточным весом, с массивными руками без мышц. Прошло много времени с тех пор, как он в последний раз пользовался бритвой, зубной щеткой или ножничками для стрижки волос в носу. Футболку «Харли Дэвидсон» на животе украшали дыры от сигарет.

— Сегодня Кэм выглядит получше, — заметил я.

«Харли» усмехнулся.

— Его достал один тип. Здоровенный засранец, частный детектив или что-то в таком роде. Сначала треснул головой об стену, а вчера вечером вернулся и обработал Кэму ребра.

— Ты это видел?

«Харли» наклонился ко мне поближе.

— Не-е-е, но знаешь, что я сказал Кэму, — захвати меня с собой в следующий раз. Я поимею засранца.

Я одобрительно улыбнулся.

Медленные искаженные аккорды «Bad Religion» [108] просачивались сквозь стеклянную перегородку. Кэм кивнул, и подросток улыбнулся. Я стал свидетелем процесса становления таланта.

— Он захочет со мной поговорить, — сказал я «Харли». — Скажи ему, что пришел тот самый засранец частный детектив.

«Харли» собрался засмеяться, но почти сразу же понял, что я не шучу. Почесав щетину на подбородке, он наставил на меня большой палец и попытался сформулировать вопрос.

— Мне ничего не известно про ребра, — уточнил я. — Я занимался только лбом. К тому же это был бочонок с пивом. При встрече с пивным бочонком остаются красивые синяки.

«Харли» еще немного поскреб щетину, задумчиво улыбнулся, повернулся и вновь занялся делом, от которого я его отвлек, стал развешивать ремни для гитар на вращающуюся стойку.

— Кэм не самый лучший из боссов, — сказал он мне. — Будь моим гостем.

Я вошел в комнату для занятий. Кэм кивал головой и хвалил последний аккорд своего ученика, когда они оба увидели меня.

Подмигнув мальчишке, я посоветовал ему продолжить работу над аккордом фа-мажор и повернулся к Кэму, чей пурпурный лоб обрел новую сочность красок.

— Как здоровье? — спросил я.

— У меня ученик, — с трудом пробормотал он.

— Он может пока попрактиковаться. — Я повернулся к мальчишке. — Могу спорить, что ты знаешь «Glycerine», [109] верно, Слик? [110]

В глазах мальчишки загорелся огонек, как у всякого начинающего гитариста, получившего заказ на исполнение известного ему номера. Он опустил глаза и принялся играть песню «Bush».

— Нужно поговорить, — сказал я Кэму.

— Почему ты думаешь, что я стану…

— Вчера вечером я заходил к Алексу Бланксиглу. Он выглядел намного хуже, чем ты. Его навестил Джин.

Маленькие, налитые кровью глаза Кэма стали на дюйм шире, тот нервно огляделся по сторонам, его взгляд скользнул к ученику, потом к «Харли», который ухмылялся, посматривая на нас сквозь стекло и дожидаясь начала шоу.