Книга Не оглядывайся!, страница 19 – Карин Фоссум

— Теперь мне придется спросить тебя кое о чем. Ты не будешь против?

— Нет.

— Тогда я начну так: когда ты в последний раз видел Анни?

— В четверг. Мы были в кино, на шестичасовом сеансе.

— На каком фильме?

— «Филадельфия». Анни плакала, — добавил Хальвор.

— Почему?

— Фильм был грустный.

— Да, точно. А потом?

— Потом мы поели в кафе при кинотеатре и сели на автобус, идущий до ее дома. Посидели в комнате и послушали пластинки. Я сел на автобус домой в одиннадцать. Она проводила меня до остановки у мэрии.

— И больше ты ее не видел?

Он покачал головой. Шрам придавал ему обиженный вид. На самом деле, думал Сейер, у него очень красивое, правильное лицо, зеленые глаза. Маленький рот создавал впечатление, что парень постоянно пытается спрятать некрасивые зубы.

— Не общался ли ты с ней по телефону или еще как-то?

— По телефону, — быстро ответил Мунтц. — Она звонила на следующий вечер.

— Что она хотела?

— Ничего.

— Она была очень тихой девочкой, верно?

— Да, но любила поговорить по телефону.

— Значит, она ничего не хотела, но все-таки позвонила. О чем вы разговаривали?

— Если вам обязательно нужно знать, мы говорили обо всем и ни о чем.

Сейер улыбнулся. Хальвор все время смотрел в окно, как будто хотел избежать визуального контакта. Может быть, он чувствует себя виноватым или просто стесняется. Сейеру стало жаль парня. Любимая мертва, а ему, возможно, даже не с кем поговорить, кроме бабушки, которая ждет в гостиной. Кроме того, может быть, он еще и убийца, думал Сейер.

— А вчера ты, как обычно, был на работе? На фабрике?

Хальвор немного помедлил.

— Нет, я был дома.

— Значит, ты был дома? Почему?

— Я был не совсем здоров.

— Ты часто пропускаешь работу?

— Нет, я нечасто пропускаю работу! — Он поднял голос. В первый раз он показал, что что-то чувствует.

— Твоя бабушка может это, естественно, подтвердить?

— Да.

— И ты не был на улице вообще, весь день?

— Только немного прогулялся.

— Несмотря на то, что был болен?

— Нам же нужна еда! Бабушке не так легко дойти до магазина. Она справляется с этим только в погожие дни, а их бывает немного. У нее ревматизм, — объяснил он.

— О'кей, я понимаю. Ты можешь рассказать, чем ты болел?

— Это обязательно?

— Тебе не обязательно делать это прямо сейчас, но, может быть, ты все-таки вспомнишь.

— Да, хорошо. У меня бывают ночи, когда я не могу заснуть.

— Да? И ты остаешься на следующий день дома?

— Мне нельзя следить за машинами на тяжелую голову.

— Это звучит разумно. Почему ты время от времени не спишь по ночам?

— Это просто детская травма. Так ведь это называется?

Он внезапно улыбнулся горькой улыбкой, неожиданно взрослой на юном лице.

— Когда примерно ты вышел из дома?

— Примерно в районе одиннадцати.

— Пешком?

— На мотоцикле.

— В какой магазин?

— «Киви» — в центре.

— Значит, вчера он завелся?

— Он заводится почти всегда, если у меня хватает терпения.

— Как долго тебя не было?

— Не знаю. Я не знал, что меня будут допрашивать.

Сейер кивнул. Скарре писал как сумасшедший.

— Ну примерно?

— Может, два часа.

— И бабушка может это подтвердить?

— Вряд ли. Она не очень хорошо соображает.

— У тебя есть права на вождение мотоцикла?

— Нет.

— Как долго вы были вместе, ты с Анни?

— Довольно долго. Пару лет. — Он провел рукой под носом, продолжая смотреть во двор.

— Как ты считаешь, у вас все было хорошо?

— Несколько раз мы расставались.

— Кто был инициатором, она?

— Да.

— Она говорила почему?

— Вообще-то нет. Но она не была особенно привязана ко мне. Хотела, что мы остались просто друзьями.

— А ты не хотел?

Он покраснел и посмотрел на свои руки.

— У вас были сексуальные отношения?

Он еще сильнее покраснел и снова посмотрел во двор.

— Вообще-то нет.

— Вообще-то нет?

— Я уже сказал. Она не проявляла к этому интереса.

— Но вы пытались, так?

— Ну да. Пару раз.

— Наверное, не очень удачно? — Голос Сейера стал исключительно дружелюбным.

— Я не знаю, что называть удачей.

Его лицо настолько застыло, что вся мимика будто исчезла.

— Ты не знаешь, был ли у нее секс с кем-то еще?

— Об этом я ничего не знаю. Но я бы вряд ли в это поверил.

— Значит, вы были вместе с Анни больше двух лет, то есть с тех пор, как ей исполнилось тринадцать. Она пыталась бросить тебя несколько раз, она не проявляла интереса к сексу с тобой, — и все же ты продолжал с ней встречаться? Ты уже совсем не ребенок, Хальвор. Ты так терпелив?

— Да.

Его голос звучал тихо, как будто он остерегался проявить какие-либо чувства и поэтому придерживался фактов.

— Ты считаешь, что хорошо ее знал?

— Лучше, чем многие другие.

— Тебе не казалось, что она выглядела несчастной?

— Не то чтобы несчастной. Но — я не знаю… Печальной, наверное.

— А в чем разница?

Хальвор поднял глаза:

— Когда человек несчастен, он все же надеется на что-то хорошее. А когда он сдался, тогда он печален.

Сейер удивленно выслушал это объяснение.

— Когда я встретил Анни два года назад, она была другой, — вдруг сказал Мунтц. — Шутила и смеялась со всеми. Моя противоположность, — припомнил он.

— А потом она изменилась?

— Она вдруг стала такой большой. И сразу притихла. Больше не играла. Я ждал, может быть, это пройдет. Может быть, она станет снова прежней. Теперь уже нечего ждать. — Он сплел руки и посмотрел на пол, потом сделал над собой усилие и встретился взглядом с Сейером. Глаза Мунтца блестели, как мокрые камни. — Я не знаю, о чем вы думаете. Но я не причинял вреда Анни.