Онлайн книга «Инферно»
– Да. – Возможно, я ошибся. Слишком велик контраст, и фактура внутри зернистая. – Зернистая? Лэнгдон показал, что поверхность внутри гораздо шершавее… зернистая, почти как наждачная бумага. – Художники предпочитают писать по шероховатой поверхности, потому что краска на ней держится крепче. – И что из этого? Лэнгдон улыбнулся: – Вы знаете, что такое «гессо»? – Да, это белая грунтовка на холсте, и… – Сиена осеклась, по-видимому, начиная догадываться, что хочет сказать Лэнгдон. – Совершенно верно. Грунт дает белую шероховатую поверхность. Грунтуют холст или ненужную картину, когда хотят написать поверх нее новую. Сиена оживилась. – Вы думаете, Зобрист покрыл маску изнутри грунтовкой? – Это объясняло бы, почему она изнутри шероховатая и более светлая. А возможно – и то, почему ему надо было, чтобы мы стерли семь «Р». Последняя фраза вызвала у нее недоумение. – Понюхайте, – сказал Лэнгдон и поднес маску к ее лицу, как священник, протягивающий гостию [44] . Сиена наморщила нос. – Грунтовка пахнет псиной? – Не всякая. Обычная грунтовка пахнет мелом. Псиной пахнет акриловая. – И что же?.. – Она водорастворимая. Сиена наклонила голову к плечу; Лэнгдон чувствовал, что там происходит напряженная работа мысли. Она медленно перевела взгляд на маску, а потом вдруг снова на Лэнгдона, широко раскрыв глаза. – Думаете, под грунтовкой что-то есть? – Это многое объяснило бы. Сиена тут же схватилась за шестиугольную крышку купели и сдвинула ее, так что открылась вода. Она взяла полотенце, окунула в купель и подала Лэнгдону. – Попробуйте вы. Лэнгдон положил маску лицом на левую ладонь и взял каплющее полотенце. Выжав его, он принялся смачивать тканью то место на лбу, где были выведены семь букв «Р». Несколько раз прижав полотенце указательным пальцем, он опять окунул полотенце в купель и продолжал смачивать маску. Черные чернила стали расплываться. – Грунт растворяется, – возбужденно сказал он. – И чернила сходят. Проделав это в третий раз, Лэнгдон принял благочестивый вид и заговорил торжественным монотонным голосом, гулко разносившимся по баптистерию: – Крещением водою и Духом Святым Господь Иисус Христос освободил тебя от греха и возродил к жизни новой. Сиена посмотрела на него как на сумасшедшего. Он пожал плечами. – По-моему, это вполне уместно. Она закатила глаза, потом снова обратила взгляд на маску. Лэнгдон продолжал ее смачивать, и из-под грунта уже проступал ее собственный гипс желтоватого тона, как и следовало ожидать от такого древнего изделия. Когда последняя «Р» исчезла, он вытер маску сухим полотенцем и показал Сиене. Она охнула. Как Лэнгдон и говорил, под грунтом было действительно что-то скрыто – второй слой письмен: восемь букв, написанных прямо на желтом старом гипсе. Но на этот раз из них сложилось слово. Глава 58
Разумные? – сказала Сиена. – Не понимаю. Я, кажется, тоже. Лэнгдон рассматривал слово, прежде скрытое под семью «Р» на внутренней стороне лба маски. разумные – Разумные кто или что? – спросила Сиена. Грешники? Лэнгдон поднял глаза на мозаику, где Сатана пожирал несчастных, которым не дано было очиститься от грехов. Едва ли они. Все это не укладывалось в голове. – Там должно быть что-то еще, – уверенно сказала Сиена. – Она взяла у Лэнгдона маску и стала внимательно рассматривать. Потом несколько раз кивнула. – Да, посмотрите на конец и начало слова… по обе стороны еще какой-то текст. На этот раз Лэнгдон разглядел бледные буквы, проступившие под мокрым грунтом с двух сторон от слова «разумные». Сиена нетерпеливо схватила мокрое полотенце и стала прикладывать к надписи. Проступили новые слова, выписанные по дуге. О Вы, разумные, взгляни… Лэнгдон присвистнул. О вы, разумные, взгляните сами, И всякий наставленье да поймет, Сокрытое под странными стихами. Сиена смотрела на него с недоумением. – Что это значит? – Это одна из самых знаменитых строф «Ада», – возбужденно ответил Лэнгдон. – Данте призывает наиболее умных читателей искать скрытый смысл в его загадочной поэме. Лэнгдон часто цитировал эту строфу в лекциях о литературной символике. Ближайшим аналогом этого стиха была бы такая картина: автор размахивает руками и кричит: «Эй, вы, читатели! Здесь есть второй смысл, символический!» Сиена принялась энергично оттирать изнанку маски. – Осторожнее, – попросил Лэнгдон. – Вы правы, – объявила Сиена, усердно стирая грунт. – Здесь остальная строфа Данте – точно как вы процитировали. – Она умолкла, окунула полотенце в воду и прополоскала. Лэнгдон огорченно заглянул в купель: в воде клубилась растворенная грунтовка. Наши извинения, Сан-Джованни, подумал он: нехорошо использовать святую купель как таз. Когда Сиена вынула полотенце из воды, с него текло. Она слегка отжала его и стала протирать всю маску круговыми движениями, словно мыла суповую тарелку. – Сиена, это древняя вещь, – укоризненно сказал Лэнгдон. – Текст на всей изнанке, – объявила она, не переставая тереть. – И написан на… – Она замолчала, наклонила голову влево, а маску повернула вправо, будто пыталась прочесть под углом. – Как написан? – Лэнгдону не было видно. Сиена домыла маску, вытерла сухой тканью и положила перед ним, чтобы вдвоем рассмотреть результаты ее трудов. Увидев внутренность маски, Лэнгдон не поверил своим глазам. Вся вогнутая поверхность была исписана десятками слов. Начиная с «О вы, разумные, взгляните», они сплошной цепочкой спускались по правому краю и, достигнув низа, поднимались вверх по левому к началу и под ним снова описывали петлю, только более узкую. Расположением своим текст поразительно напоминал спиральный путь по горе Чистилище к раю. Символог в Лэнгдоне мгновенно опознал эту фигуру. Левая архимедова спираль. Он отметил также число витков от первого «О» до последней точки в центре. Девять. Едва дыша, Лэнгдон поворачивал маску по кругу и читал текст, по спирали сходившийся к центру. |