Онлайн книга «Ячейка 21»
|
Эверт жестом пригласил ее войти. – Да пустяки. Все равно мы этого парня сейчас пошлем ко всем чертям. Он что-то уж больно торопится выйти отсюда и склеить ласты. Короткий взгляд на Свена, тот кивнул, она зашла в комнату и встала за спиной у Хильдинга. Помещение от этого стало еще теснее. Хильдинг совсем уж занервничал, вскочил, ткнул в нее пальцем и неубедительно дернул бедрами: – Смотри-ка, Гренс, новая легавая сучка пришла! Она быстро и сильно ударила Ольдеуса всей ладонью по щеке. Он потерял равновесие, повалился на пол, прижав обе ладони к лицу, на котором уже полыхало огромное красное пятно. – Ах ты, чертова девка! Она взглянула на него: – Для тебя младший уполномоченный Херманссон. Теперь свободен. Хильдинг, по-прежнему прижимая ладонь к щеке, проковылял через комнату к выходу, а Свен, немедленно оказавшийся рядом, крепко держал его за плечо. Эверт недоуменно поискал глазами взгляд Свена, потом повернулся к младшей уполномоченной: – Так значит, Херманссон? – Херманссон. Она была молода, где-то около двадцати пяти. А в глазах – ни тени сомнения. На лице не было написано ничего – ни удивления, ни гнева. Ни по поводу Хильдингова выпада про сучку, ни по поводу хорошей затрещины, которую она ему отвесила. – Так вы сказали, случилось что-то важное? – Да. Звонили из центральной диспетчерской. Они хотят, чтобы вы немедленно отправились на улицу Вёлунда, дом три. Это в районе Атласа. Эверт слушал ее и копался в памяти: он определенно там уже был, причем не так давно. – Это недалеко от железной дороги, что ли? Около площади Святого Эрика? – Точно. Я проверила по карте. – И что там? Она держала в руке бумагу, обычный листок, вырванный из блокнота, она быстро посмотрела в него – хотела, чтоб было все точно, без ошибки. Лишь бы не опростоволоситься перед Эвертом. – Там наши вошли в квартиру на седьмом этаже. По подозрению в жестоком обращении. – Так, и что? – Вам надо торопиться. – Ну? – У них проблемы. Это было самое старое здание в очень красивом районе. Каждый фасад тщательно отремонтирован, каждый крошечный газончик перед каждой входной дверью недавно пострижен, а бордюры выкрашены в желтый и красный. Даже несколько деревьев, хотя для них, честно говоря, места совсем не было. Эверт Гренс открыл дверцу автомобиля, не спеша осмотрел весь дом, ряды окон. Постройка рубежа веков, в таком слышен каждый шаг соседа: кто топает по кухне, кто семичасовые новости погромче сделал, кто спускается на полпролета со своего этажа и с лязгом открывает мусоропровод. Его взгляд скользнул по окнам с дорогими шторами. Этаж за этажом, и везде живут люди, рождаются, умирают, все эти миры на расстоянии вздоха друг от друга, и при этом никогда друг друга не видят, не замечают и знать ничего не знают о своем ближайшем соседе. Свен Сундквист припарковал автомобиль, вышел и встал рядом с Гренсом, бормоча: – Улица Вёлунда, три. Красиво живут. Кто вот только, интересно. Седьмой этаж. Восемь окон. Какое-то из них. Эверт Гренс сравнивал их, но все выглядели примерно одинаково, везде чертовски похожие шторы, везде чертовски похожие горшки с цветами. Краски разные, узоры тоже, но все равно похожи как две капли воды. Он глубоко вздохнул, потом фыркнул в сторону аккуратного фасада: – Не верю я что-то в жестокое обращение. Только не в таком месте, а? Он огляделся вокруг. «Скорая помощь», два полицейских автомобиля, оба с синими проблесковыми маячками. Любопытные соседи, всего человек десять, стояли на почтительном расстоянии – у автомобилей, а ведь почтение в подобной ситуации – редкость. Эверт и Свен прошли к каменному подъезду. Вокруг двери был натянут канат, один конец которого привязан к стойке для велосипедов. Они вошли, и Эверт мысленно кивнул себе головой – и впрямь рубеж веков: над дверью виднелись кованые цифры «1901». Он повернулся к табличкам с именами жильцов. Этаж за этажом. Седьмой: Пальм, Нюгрен, Йоханссон, Лефгрен. Все шведы, и ни боже мой. Такой уж дом. – Есть что-нибудь знакомое, Свен? – Нет. – Вот-вот. До чего скромные люди. – А ты что-нибудь заметил? – Без понятия. Лифт тут и на лифт не похож: тяжелый, медленный, с черной решеткой, которую надо задвигать, максимальная грузоподъемность – три человека, или двести двадцать пять килограммов. У двери стоял пожилой полицейский. Эверт его раньше никогда не видел. «Я и забыл, какие дураки работают в конторе, – подумал он, – вот этого, например, я напрочь забыл. Вот не видишь идиотов – и вроде как и нет их вовсе». Эверт Гренс, улыбаясь, изучал человека напротив. Из тех, что стоят широко расставив ноги, точь-в-точь полицейские в теледетективах, когда охраняют что-то очень важное, а музыка в это время тревожно пиликает. Такой, прежде чем ответить на вопрос, прищелкнет каблуками, а рапорт пишет под собственную громкую диктовку – буква за буквой. Такой никому не уступит честь охранять лифт. Вот он какой. Полицейский с широко расставленными ногами не улыбнулся в ответ. С презрением демонстративно отвернулся от Гренса, и поэтому рапорт пришлось принять Сундквисту: – Мы получили сигнал тревоги около часа тому назад. Здорово пьяный сутенер. И до полусмерти избитая проститутка. – Так. И дальше что? – Звонили соседи. Он успел здорово ее поколотить. Она без сознания. Нуждается в медицинской помощи. И там еще одна. Тоже проститутка, тоже там работает. – Избита? – Да вроде нет. Он, видать, не успел. Эверт Гренс молча стоял рядом, пока Свен разговаривал с этим идиотом на страже лифта. Но теперь он не сдержался: – Час! Так что вы тут стоите? Ждете продолжения? – Нам туда нельзя. В квартиру. Ждем представителей Литвы. – Да что ты тут несешь? Там человека избивают – заходить надо, к чертовой матери, и все тут! Эверту Гренсу было трудно дышать. Ступеньки высокие, да семь этажей… По-хорошему, надо было бы, конечно, поехать на лифте, но тот кретин внизу так его разозлил, что не до лифта стало. Чем выше он поднимался, тем слышнее становились голоса. О чем-то спорили. На шестом этаже стоял врач со «скорой» и два санитара. Он коротко кивнул им, получил в ответ такие же короткие кивки и, не останавливаясь, достиг наконец седьмого этажа. Он тяжело дышал, но, заметив уголком глаза, как легко его догоняет Свен, понял, что не сможет сейчас сдаться, и с трудом продолжал двигать онемевшими ногами. |