Книга Ячейка 21, страница 53 – Андерс Рослунд, Берге Хелльстрем

Он знал, что ни на что не годен. Он стоял, неловко положив руку Лене на плечо, и все пытался заставить себя сказать то, ради чего он приехал. Но единственное, что он сейчас чувствовал, – это собственную никчемность: ни утешить не может, ни обнять по-человечески. Да и никогда не мог. Так он стоял на поле возле водопада, дул ветер, а она стояла рядом со снимком Лидии Граяускас в руках, буквально вцепившись в него, пока он осторожно не отобрал у нее фотографию.

Что он там делал на самом деле? Посреди того, что скоро станет горем. Почему он поехал туда? Потому, что тосковал по Бенгту? Потому, что у нее никого больше не было? Потому, что у него никого больше не было?

Движение застопорилось. Из трех рядов машины съезжались в один, а время уходило. Он опаздывал. Но выхода не было.

Главное – попасть к обеду.

Свену придется подождать.

Как и положено, кабинет для допросов не был обременен деталями интерьера.

Свен Сундквист влетел туда запыхавшись: гнев гнал его через все здание полицейского управления, и он шагал гораздо быстрее, чем нужно.

Допрос ведет Свен Сундквист (С. С.): Вы навестили Хильдинга Ольдеуса непосредственно перед тем, как он был убит.

Йохум Ланг (Й. Л.): Это ты так говоришь.

С. С.: У нас есть свидетели.

Й. Л.: Ну это же просто прекрасно, Сундквист. Потому что в таком случае ты можешь притащить их сюда и устроить опознание.

С. С.: Свидетели, которые видели тебя там, где был убит Ольдеус.

Й. Л.: Я говорю о том, когда собирают десять парней и смотрят на них через такую зеркальную стекляшку. Это отличная штука, опознание. Давай-ка устрой.

Сундквист рассвирепел. Тот, что сидел напротив него, пытался вывести его из равновесия, и похоже, это ему удалось. «Я спокоен, – сосредоточенно думал Сундквист, – я должен сохранять хладнокровие, просто задавать вопросы, и, что бы он ни говорил, я буду задавать их снова и снова, пока он не расколется».

Он смотрел на Йохума Ланга, который осклабился так, как будто уже узнал от адвоката, что свидетельница пошла на попятный и отказалась его опознать. Адвокаты обычно быстро сообщают о таких вещах.

Но он не должен уйти.

Больше не должен.

Пусть ответит на все вопросы еще разок и наверняка сболтнет что-нибудь лишнее, а этого уж хватит, чтобы заставить Огестама продолжать следствие, а обвиняемый будет сидеть за решеткой.

С. С.: Мы нашли ваш БМВ у входа в Южную больницу.

Й. Л.: Ну ты даешь, Сундквист. Даже штрафные квитанции изучил.

С. С.: Почему вы сидели на пассажирском сиденье, в то время как водительское было свободно?

Й. Л.: Да потому, что я, блин, сижу где хочу.

С. С.: На этот раз мы вас не выпустим, Ланг.

Й. Л.: Сундквист, а ну-ка жми кнопку, и пусть меня отведут обратно в камеру! Пока я не сделал того, за что вы действительно сможете меня посадить!

Десять минут первого.

Гренс остановил машину возле Главного управления. Свен уже сидел и терпеливо ждал его в ресторане. Но все же Гренс зашел внутрь и направился в сторону своего кабинета. Он остановился у кофейного автомата, но не для того, чтобы выпить кофе. Комната с телевизором, о которой он утром спрашивал у Херманссон, – вот куда ему было нужно.

Пустые видеокассеты лежали на полке, идущей через всю комнату. По двадцать штук в каждой коробке из коричневого картона. Он достал одну, сорвал целлофан и вынул черную кассету. Повертел ее в руках – точно такая же. Да они все выглядели одинаково.

Гренс закрыл за собой дверь и отправился в свой кабинет. Ее вещи лежали у него в ящике стола. Он достал пакет с буквами ICA и положил туда новую кассету.

Чей это стыд – ее или Лены?

Лена жива. Она – нет.

Рассказа Граяускас больше не существовало. Пленка лежала на дне – где-то между Меларен [18] и Чеканным берегом. Он притормозил там по пути с Эриковой горы. Стыд значительно тяжелее для тех, кто еще жив.

Эверт встряхнул пакет с вещами Граяускас и новой кассетой, повозил им по столу туда-сюда, а затем положил обратно в ящик.

Эверт Гренс сел за столик в дальнем углу полутемного ресторана. Этот столик никто из входящих в зал даже не замечал. Здесь был настоящий кабак почти на самом углу улиц Флеминга и Святого Эрика, и Гренсу тут нравилось. От Главуправления, конечно, далековато, но выбора у него не было: журналисты охотились за ним по всему Королевскому острову. А поскольку они знали, где он обычно обедал, то уже торчали там у входа – Гренс видел их по дороге.

Ответов они не получат. Ничего не получат. По крайней мере, от него. У полиции есть пресс-атташе – пусть они и трепят языком на пресс-конференциях, где все орут, перебивая друг друга. Только пусть говорят как можно меньше.

Он повертелся на стуле и позвонил Свену, который уже сидел тут и даже пропустил пару стаканчиков. Ему тоже и раньше случалось тут обедать в те дни, когда чья-то смерть попадала на газетные полосы, становилась буквами и столбцами слов. Тогда он приходил сюда и ел здешнюю дрянную еду в тишине и покое.

Он взял с соседнего столика утреннюю газету и быстро пробежал шесть страниц, на которых описывалась драма с захватом заложников в морге Южной больницы.

– А я будто уже пообедал. – Свен Сундквист хлопнул его по плечу и присел рядом. – Шестидесяти монет как не бывало. За пиво. Только потому, что тебе приспичило встретиться здесь.

Гренс посмотрел вокруг и кивнул.

– Шикарное местечко ты выбрал, – не унимался Свен.

– Здесь, по крайней мере, нас не будут донимать расспросами.

– Не сомневаюсь.

Они заказали по порции гуляша со свеклой по-сконски.

– Как она?

– Лена?

– Да.

– В горе.

– Ты ей нужен сейчас.

Эверт Гренс глубоко вздохнул и отложил газету. Он беспокойно поерзал на стуле.

– Свен, я не знаю, как себя ведут в таких ситуациях. Я в этом во всем не слишком-то… По-моему, я сделал что-то не то: она хотела посмотреть, как выглядела Граяускас, и я дал ей фотографию.

– Ну. Раз она так хотела.

– Да не знаю. Странное какое-то чувство. Такое впечатление, что она не поняла. И при этом словно бы ее узнала. Она так смотрела на фотографию, пальцами по ней водила. Хотела что-то сказать, но…

– В какой-то степени она все еще в шоковом состоянии.

– Ну зачем ей знать, как выглядела убийца ее мужа? Как будто я кусок дерьма ей подсунул. И ткнул прямо в лицо.

Соуса было слишком много. Мясо в нем утонуло. Но они все съели, потому что им надо было подкрепиться.