Онлайн книга «Ячейка 21»
|
– Я так мерзну. – Сейчас? – Я мерзну с тех пор, как вы пришли сюда. Четыре дня назад. Она вздохнула. – Извини. Я должен был догадаться. – Сижу тут в тридцатиградусную жару, одетая, на солнце… И мерзну. Понимаешь? – Да. Вполне. – А я не хочу мерзнуть. Вдруг она поднялась со стула. – Кофе хочешь? – Не стоит. – Но ты же хочешь? – Спасибо. Она исчезла в дверях, и он услышал, как она на кухне наливает воду и звякает чашками. С улицы доносились голоса мальчишек, игравших в хоккей: они кричали, когда забивали гол или когда появлялся еще какой-нибудь старикан на машине и приходилось освобождать ему дорогу. В стаканах пенилось молоко, как в кафе, куда он вечно не успевал зайти. Он выпил и поставил стакан на стол. – Насколько хорошо ты на самом деле знакома с Эвертом? Она посмотрела на него изучающе, именно тем взглядом, который лишал его уверенности в себе. – Ах вот почему ты здесь? Чтобы поговорить об Эверте? – Да. – Это что, допрос? – Вовсе нет. – А что же? – Я не знаю. – Ты не знаешь? – Нет. Она опять одернула рукава, как будто все еще мерзла. – Я не понимаю, что ты городишь. – Я бы и сам хотел выражаться яснее. Но не могу. Можешь считать, что это мои личные изыскания. Никак не связанные с работой. Она не спеша допила стакан. – Он – самый близкий друг моего мужа. – Я знаю. Но сама ты хорошо его знаешь? – Его не так-то легко узнать. Она хотела, чтобы он ушел. Он ей не нравился. И он это видел. – Еще одно. Скажи мне… – А Эверт знает, что ты здесь? – Нет. – Почему? – Если бы он знал, я бы тебя не спрашивал. Солнце припекало. Он чувствовал, что спина у него совсем мокрая. Он бы предпочел оказаться где-нибудь в другом месте, но оставался здесь, несмотря на возникшее напряжение. – Эверт рассказывал тебе? О том, что случилось в морге? О том, как погиб Бенгт? Она его не слышала. Он это видел. Она указала на него рукой и не опускала ее, пока ему не стало не по себе. – Он сидел здесь. – Кто? – Бенгт. Когда ему позвонили и вызвали в морг. Не стоило ему сюда приезжать. Пусть бы она предавалась своей скорби. Но ему понадобился настоящий портрет Эверта. И от нее он мог бы его получить. Он повторил вопрос: – Эверт тебе рассказывал о том, что случилось с Бенгтом? – Я задавала ему вопросы. Но он рассказал не больше, чем было в газетах. – Вообще ничего? – Не нравится мне этот разговор. – И ты не спросила Эверта, почему та проститутка требовала, чтобы приехал именно Бенгт? Она молчала. Долго. Он не спешил задавать другие вопросы. Главный он уже задал. – Что ты несешь? – Вы с Эвертом говорили, почему она убила именно Бенгта? – Ты что-то знаешь? – Я у тебя спрашиваю. Она не сводила с него глаз. – Нет. – И ты не поинтересовалась? И тут она вдруг расплакалась. Сидела сжавшись в комок, маленькая, несчастная, задавленная горем. – Я интересовалась. Спрашивала у него. Но он ничего не сказал. Ни слова. Несчастный случай. Вот что он ответил. Это могло случиться с кем угодно. А случилось с Бенгтом. Кто-то подошел к нему сзади. Свен Сундквист обернулся – это была девочка, младше Йонаса: пяти, может быть, шести лет. Она вышла из дома в белой рубашечке с коротким рукавом и розовых шортах. Остановилась перед мамой и заметила, что та плачет. – Что случилось, мамочка? Лена Нордвалль наклонилась к ней и сказала: – Ничего, старушка. – Ты плачешь. Это из-за него? Он дурак? – Нет. Он не дурак. Мы просто разговаривали. Девчушка в рубашке и шортиках обернулась, и на Свена уставились огромные глаза. – Мама грустная. Папа умер. Он сглотнул, улыбнулся и попытался выглядеть одновременно серьезным и приветливым: – Я знал твоего папу. Свен Сундквист молча смотрел на женщину, которая четыре дня назад осталась одна с двумя детьми. Он понимал ту боль, которую она чувствовала. Понимал, почему Эверт предпочел спасти Лену от позора и почему решил, что ей эта правда не нужна. Эверт Гренс не мог дождаться завтрашнего дня. Он тосковал по ней. В воскресенье машин на улицах мало и через город можно проехать быстро. Улица Вэртавэген совсем безлюдная, и он поставил Сив, вторил ее высокому голосу и дошел до припева, когда ехал по мосту Лидингё, не замечая дождя, который вдруг снова принялся моросить. Всегда пустая стоянка была переполнена. Он сперва ничего не понял и подумал, что заехал не туда, но потом вспомнил, что ни разу не был здесь в воскресенье – обычный день посещений. В регистратуре его встретили удивленными взглядами: сиделки и узнавали его, и не узнавали. Он пришел не как обычно, его ждали только завтра. Он улыбнулся сиделке и, смеясь ее изумлению, пошел привычным путем в палату. Сиделка окликнула его: «Постойте!» – Ее там нет. Сперва он не расслышал, что она сказала. – Ее там нет. В ее комнате. Он стоял как вкопанный. Снова переживал тот день, когда она умерла, а потом вернулась к жизни. К такой вот жизни. Чувствовал, что снова умирает вместе с ней. – Она на террасе. Сегодня воскресенье. У них послеобеденный отдых. Мы стараемся, чтобы они больше времени проводили на воздухе. А сегодня погода совсем летняя. Там большие зонтики от солнца. Он не слышал. Молодая сиделка что-то говорила, а он не слышал ни слова. – Сами понимаете, как полезно дышать свежим воздухом. Она очень рада. – Почему ее нет в комнате? – Простите? – Почему ее там нет? У него закружилась голова. Прямо у входа стоял стул, и он рухнул на него, снял пиджак, положил на колени. – Все хорошо? – Сиделка присела рядом на корточки. Он посмотрел на нее: – На террасе? |