Книга Дитя мрака, страница 47 – Андерс Рослунд, Берге Хелльстрем

— Насколько же близко?

О в общей сложности ста девяноста четырех детях, брошенных во Франкфурте, Риме, Осло и Копенгагене. О тамошних следователях и их нежелании сотрудничать, о подозрительном молчании в ответ как на вопросы Клёвье, так и на ее собственные.

— Утром мне звонили из Германии, из Федерального управления уголовной полиции. Комиссар, по-моему.

— Его имя?

— Бауэр.

— Не знаю такого.

— Он хочет поговорить со мной, с нами. Но не по телефону. Дело слишком щекотливое.

— И?

— Он прилетит сюда из Висбадена сегодня вечером.

Три часа на коротком диване.

Затылок все еще болел, но, как ни странно, Гренс чувствовал себя отдохнувшим.

Анни дышала сама. Херманссон, как он и надеялся, держала свое расследование под контролем. А сам он точно знал, где находится человек, убивший Лиз Педерсен.

В открытую дверь постучали.

— Ты посвежел.

Огестам.

— Прекрасно, Гренс.

— Прекрасно?

— Что ты последовал моему совету.

Эверт Гренс раздраженно тряхнул головой:

— Тебе что-то нужно?

— Я принес разрешение. Можешь спуститься в туннели вокруг Фридхемсплан. — Ларс Огестам шагнул в комнату, положил на стол белый лист бумаги. — Гренс, надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Комиссар не ответил. Прошел к полке с магнитофоном и стоял там, пока прокурор не удалился. Перебрал кассеты с давней музыкой, включил запись и принялся подпевать, ухитрившись при этом за несколько минут сделать три коротких телефонных звонка.

— Проснулся?

Гренс вздохнул.

— Убегался, черт побери. И устал талдычить одно и то же.

— Я два раза проходил мимо, стучал в дверь.

— Я прилег, поразмыслил немного. С каких пор это запрещено?

Свен Сундквист улыбнулся и вошел. Он знал, что Ларс Огестам советовал Эверту поспать, а потому Эверт никогда не признается, что так и сделал.

Свен сел на диван, который только что служил кроватью.

— Ты спал как ребенок.

Музыка, голос Сив Мальмквист, как подушка, в которую можно уткнуться, они сидели друг против друга и слушали. Эверт выглядел… сильным, остатки волос вокруг лысины были взъерошены со сна, но веяло от него чем угодно, только не усталостью. Совсем недавно он был на последнем издыхании, а теперь его снова переполняла энергия. Свен, правда, не заметил в отдохнувшем Гренсе спокойствия, начальник и друг, которого он неплохо изучил, был далек от равновесия, его, как никогда, бросало в крайности — то он был совсем близко, то невероятно далеко.

— Через час-другой спустимся.

— О чем ты?

— Вниз спустимся, Свен. К тому, кто таскает трупы. К той, что исчезла.

Теперь Свен Сундквист понял, что он чувствует. Понял, чего здесь не было, чего недоставало человеку в кризисном состоянии, чтобы принять правильное решение.

— Эверт?

— Да?

— Это плохая идея.

— Нет, Свен, чертовски хорошая.

Всклокоченные седые волосы, когда-то густые, теперь же превратившиеся в венчик вокруг лысины, торчали в разные стороны, а Эверт еще и ерошил их руками.

— Тактический инструктаж для восьмидесяти полицейских, для отряда быстрого реагирования в полном составе, через сорок пять минут. Еще через девяносто минут, в семнадцать ноль-ноль, мы разместим на Фридхемсплан в общей сложности двадцать подразделений.

Он перекрикивал магнитофон, который повторял монотонный припев.

— По четыре человека в каждом. У всех спусков в районе, ограниченном Дроттнингхольмсвеген на юге, Мариебергсгатан на западе, Флеминггатан на севере и Санкт-Эриксгатан на востоке. Спуски, ведущие прямо в систему туннелей. — Он наклонился вперед, взял с письменного стола бумагу, помахал ею. — А задача простая.

Разрешение. Свен узнал и бланк, и подпись. Подписано начальником губернской полиции.

— Освободить систему от ее обитателей и доставить их к нам на допрос.

За окном мало-помалу смеркалось.

До вечера еще далеко, а темнота уже вступала в свои права.

Январь не слишком приятный месяц, Свен никогда его не любил.

— Эверт, я не верю в эту затею.

— Дело твое.

— Действовать так, как ты задумал, плохая идея.

— Я учту твое мнение.

Он был непреклонен.

— Но, Эверт, за последние сутки я кое-что узнал о людях там, внизу, и убежден, это подход неправильный. Ты меня слышишь? Вооруженная полиция ничего не добьется. — Свен Сундквист уже знал, что все это не имеет смысла. — Нам нужна от них информация. А таким манером… Эверт, ты не хуже меня знаешь… из напуганного человека ничего не вытянешь. — Он был вынужден продолжать, высказать свое мнение, хотя бы ради себя самого. — Кроме того… Господи, отряд быстрого реагирования или нет, но мы рискуем жизнью восьмидесяти человек, без всякой подготовки тащим их в мир, о котором они вообще ничего не знают.

Эверт Гренс беспокойно расхаживал по кабинету.

— Я слушаю тебя, Свен. — И вдруг заторопился. — Но вниз мы все-таки спустимся.

* * *

Пригнувшись, он бежал сквозь тьму, луч света от лампы на лбу плясал между его ногами и большой, жирной крысой. Он гнался за ней и поймает ее (только большие крысы!), в таком состоянии ему помогали только эти окаянные большие крысы с полуметровыми хвостами. Лео задевал головой потолок туннеля, он был высокий, а проход здесь уже и ниже, чем в других местах. Он догнал крысу и принялся бить ее, пока та не остановилась и не поднялась на задние лапы, ощерив зубы и издавая шипение, словно тоже в приступе безумия.

Он не боялся и был уверен, что крыса это знает, оба — охотник и добыча — всегда это чувствуют.

Как вдруг крыса сдалась.

Опустилась на все четыре лапы, перестала шипеть, исчезла.

Обычно они никогда так не делали.

Он ждал на перекрестке туннелей, в точке, где сходились армейская и канализационная системы. Последовал за крысой, которая убегала в луче налобной лампы, и вдруг понял.

Животное почуяло намного большую угрозу, чем та, какой был он сам.

Далеко впереди. Свет отражался от стен туннеля.

Он замер.

Свет приближался.

Сначала он подумал, это кто-то из своих. Может, Миллер, может, одна из одиннадцати женщин, что временами появлялись в здешних туннелях и пользовались спусками, которые он долго считал своей собственностью. Ему не хотелось встречаться с ними, и он поспешил к ближайшему перекрестку, метрах в пятидесяти отсюда.