Книга Скандальные последствия, страница 13 – Кэрол Маринелли

— Чайную ложку кофе и две сахара, — пришла на помощь Конни.

— Выглядит омерзительно, — отозвался Нико. Он никогда еще не пил растворимый кофе.

— Не говори так о моем лучшем друге, — пошутила Констанс. Кофе и в самом деле постоянно выручал ее: и в два часа ночи, и помогал проснуться утром, а после кружки кофе она могла справиться со всеми делами.

Нико слабо улыбнулся.

Пока он занимался кофе, она в тишине покормила ребенка. Конни никогда бы не подумала, что он может быть таким терпеливым.

С момента их встречи она успела многое прочесть о нем.

Казалось, что существовало два разных человека: один постоянно курсировал между Европой и Америкой, с вереницей любовниц и успешных дел, горел энергией; другой спокойно попивал кофе, пока она кормила ребенка. Он прямо посмотрел ей в глаза без следа неловкости и стыда.

— Что случилось? — Нико первый, кто не стал осуждать ее, а его голос задел какие-то струны в ее душе.

Конни медлила. Ей некогда было анализировать во что превратилась ее жизнь, — она выживала. Нико наверняка спросит о сыне, и, хоть у него и были все права, Конни с ужасом ждала этого вопроса.

— Я не знаю, — просто сказала она. Конни ждала едкого замечания, но Нико молчал. — Не знаю, как так вышло.

Конни прикрыла глаза.

— Ты потребовала аннулировать брак?

Констанс вздрогнула. Нико хотел услышать всю историю. Временами ей казалось, что свадьба случилась будто в другой жизни. С тех пор утекло столько воды, теперь она совсем другая.

— Я не смогла терпеть этот брак.

И в отличие от всех родных, Ставроса, священника, адвоката, всех, он не закричал, не начал умолять одуматься, не разозлился, а просто принял ее выбор.

— Я сказала им той же ночью. — Конни посмотрела в его бесстрастное лицо. — Когда увидела тебя в баре.

Нико не сказал ей, как долго он прождал ее в пустой постели и как проснулся один, а ведь ей он предложил то, чего не предлагал ни одной женщине.

— Родные не поняли меня.

— Могу себе представить.

— Вряд ли.

— Я знаю, какие порядки царят на островах. Моя мать… — Нико запнулся. — Она сказала, что ты переехала в Афины…

Конни осторожно кивнула. Она старалась не вспоминать то ужасное время.

— Я нашла работу. Но Димитрий знал владельца, вернее, он специально выяснил, кто это, и оболгал меня… Куда бы я ни обращалась, все отворачивались от меня. Мне говорили, что Димитрий меня уничтожит. — Конни потерянно пожала плечами. — Тут они оказались правы.

— Такие люди дерутся жестко и грязно, стоит чуть прищемить им хвост, — сказал Нико. Он на своей шкуре испытал такую тактику: его родители тоже поначалу старались перекрыть ему кислород, делали все, чтобы вынудить его вернуться. — Как ты поступила?

— У меня хватило денег приехать в Лондон. Думала, устроюсь тут, ведь никто не знал меня здесь, но родители перекрыли счета, и деньги скоро кончились. — Она нервно сглотнула. — Стала заметна беременность…

Нико едва сдержал вопрос, рвущийся с губ, но инстинкт подсказал, что еще не время. Он видел, насколько она вымоталась, а разговор будет непростой.

Нико мог и подождать: время не изменит фактов, кто бы ни был отцом ребенка. Несмотря на его беспощадность, Нико сражался только с равными соперниками, а она была не в состоянии дать отпор.

— Я смогла найти только эту работу, — продолжила Конни, когда тот самый вопрос так и остался незаданным. — Мне нужно было жилье. И место, куда вернуться после родов.

Конни с ужасом вспомнила то время: роды в переполненной больнице, постоянное чувство страха и одиночества. Роды были тяжелыми, и ей так хотелось, чтобы Нико был рядом.

— Но потихоньку все налаживается, — заверила она его. — Скоро я буду искать работу получше, как только решу вопрос с квартирой. — Голос дрогнул. Как без рекомендаций и без денег она устроится на работу и обеспечит своего ребенка?

— Не волнуйся о деньгах, я…

— О, пожалуйста! — Вместо успокоения, его слова ужаснули ее. Конни не хотела зависеть от него, от человека, который сам говорил, что жена и ребенок — это не для него. Ее недолгое замужество оказалось настоящей катастрофой. А отношения со Ставросом совершенно подорвали ее самооценку постоянными отказами и едва прикрытыми придирками. Конни хотела быть сильной, независимой матерью для своего сына. — Я справлюсь сама.

— Дело не только в тебе!

— Я не хочу, чтобы ты вмешивался в мою жизнь.

Слова прозвучали слишком резко, и Нико на секунду онемел.

Желчь подкатила к горлу. У нее было право выбора жить как угодно, но он не позволит… Нико запнулся в мыслях. Пока он решил даже в мыслях не признавать, что ребенок может быть его. Сейчас он будет воспринимать ее как клиента, чтобы с холодной головой разобраться со всеми ее проблемами.

— Просто давай для начала поможем тебе выбраться из ямы. Ты откладываешь деньги?

Нико, практичный человек до мозга костей, надеялся, что сможет подтолкнуть ее в нужном направлении. Может, если он поможет ей с квартирой и уходом за ребенком, тогда они смогут все обсудить. Конни нервно сглотнула.

— Сколько тебе платят? — спросил он.

— Я живу здесь и ем, — ответила Конни, утаив, что ела ту же отвратительную кашу и картошку, что и Генри. — А в обмен я присматриваю за домом…

— Он не платит тебе?

— Немного. — Сумма едва покрывала детское питание, и ей приходилось все еще кормить грудью, хотя молоко уже кончалось.

Нико устало прикрыл глаза, тяжело вздохнул.

— Мы живем в двадцать первом веке, — повысил он голос. — А с тобой обращаются как с рабыней. Есть специальные службы, которые занимаются одинокими матерями…

— У меня богатые родители в Греции, — возразила Конни. — Некоторым хуже, чем мне. Я справлюсь. Я ходила к врачу, он прописал мне витамины и таблетки. Как только они подействуют…

— Таблетки?

— Он говорит, у меня послеродовая депрессия. Я не хотела ничего принимать, пока кормлю грудью, но он сказал, что они безопасны для ребенка.

— У меня бы тоже депрессия началась, живи я в этой халупе, — ехидно вставил Нико. — У тебя не депрессия, Констанс, ты просто устала и в отчаянии. Таблетки это не исправят.

— Вот как, — горько усмехнулась она.

Раздался громкий стук костыля, и Нико стиснул зубы, когда Констанс отняла ребенка от груди и тот запротестовал.

— Он же еще не поел, — возразил он.

Само кормление не смущало Нико, но то, что она готова была бежать по первому призыву жадного старикашки, взбесило его.

— Он спит, — сказала Конни.