Книга Император Валгаллы, страница 88 – Роман Буревой

— Согласен: я не герой, — отозвался Виктор. — Только в этом меня и обвиняют?

— Подозреваемый, это вы убили Бурлакова? — спросил Рузгин, старательно показывая, что он будет в этом деле беспристрастным и объективным.

— Я же сказал — нет. Когда произошло убийство, я гостил у императора в Валгалле, — отвечал Ланьер. — Луис может подтвердить мои слова. Как раз в тот день пришло известие о гибели Бурлакова, я находился у него в кабинете.

— Это так? — живо спросил Рузгин и сделал какую-то пометку на лежащем перед ним листе бумаги. При этом он в первый раз посмотрел на Ланьера и улыбнулся краешком рта.

— Обвиняемый послал двойника убить генерала, а сам прибыл в Валгаллу, — отвечал Луис, чуть замешкавшись. Похоже, он не ожидал вопроса — готовился к очередному монологу.

— То есть в крепости был кто-то другой, его двойник? — Рузгин сделал еще одну пометку.

Ланьер уже понял, что хотел сотворить Рузгин: он надеялся доказать, что Виктор не виновен. То есть выбрал, так сказать, законный путь. Обвиняемому хотелось одновременно и плакать, и смеяться: ясно было, что дело безнадежное — ни Хьюго, ни Луис не допустят ничего подобного. Разве что Рузгин еще и себя поставит под удар.

— Что это меняет? — спросил Хьюго. — Мы же знаем, что этот человек виновен.

— Если Ланьер в самом деле был в Валгалле, то он не убивал генерала, — возразил Рузгин.

— Мы знаем, кто это сделал! — объявил Хьюго. — И обвиняемый тоже знает.

— Разумеется, — подтвердил Виктор. — Стрелял Лобов по приказу Хьюго.

Он выпалил это скороговоркой, зная, что ему постараются помешать договорить. Успел! Все же выкрикнул имя Хьюго, когда мощный удар сбросил его на пол. Бил Лобов.

4

Когда Ланьера привели в карцер, камера была пуста — ни Каланжо, ни Димаша не было. О Господи! Что же это такое? Их тоже следом потащили на суд? Или...

— Что вы с ними сделали? А? Вы убили их! — закричал Ланьер.

Но ему не ответили. Дверь захлопнулась и наступила тьма.

5

— Твоя программа просто класс! — Гремучка похлопал Ланьера по плечу. — В порталах только об этом и говорят. Видел рекламу на перекрестке? Мы утерли нос «Глобал!» Чувствуешь, чем это пахнет?

Ланьер в смокинге, Гремучка — тоже. Они на банкете. Вокруг сновали нарядно одетые люди, но почти никого Виктор не знал.

— Неужто заметили? — Виктор скромно потупился. Внутренне он ликовал. Неужели все сбылось именно так, как он и хотел?

— Конечно! То, что ты сделал, не удавалось никому! Ты — гений, Вик!

— Где Алена? — спросил Виктор. — Кто-нибудь видел Алену? Она обещала прийти.

— Где-то здесь. Выглядит сногсшибательно.

— Алена! — крикнул Виктор, протискиваясь мимо незнакомых людей. Его не пускали. Стояли насмерть. Стеной. — Алена!..

Он проснулся от собственного крика. В темноте. Сразу ощутил холод и вонь. И ломоту в затекшем связанном теле. Рядом кто-то плакал.

— Виктор Павлович, на башне три раза ударило, — сказал Димаш и всхлипнул.

— Какая башня? О чем ты?

Ланьер никак не мог прийти в себя и сообразить, где он. Он только что был на банкете, устроенном в его честь, и вдруг — эта тьма, мерзкий запах, испуганный шепот Димаша. Неужели то был сон, а сейчас — реальность?

— Димаш? Ты жив? — Ланьер качнулся вбок, пытаясь нащупать плечо приятеля.

Да, рядовой Димаш был рядом. Не призрак, не обман. Теплое живое тело. Пока еще теплое и живое. У Виктора сдавило горло.

— Каланжо!

— Это что, перекличка? — буркнул капитан.

— Поверить не могу, что они Орлика убили, — сказал Димаш.

Виктор сглотнул, пытаясь протолкнуть обратно комок, подступивший к горлу и не дававший дышать.

Интересно, где Раф? Малыш уехал вместе с Топом, как приказал Ланьер. Удалось ли им ускользнуть? Или перехватили валгалловцы? Может, про Рафа забыли? Тогда у старшего Ланьера будет шанс спасти хотя бы одного сына.

— Нас тоже убьют, — сообщил Димаш. — Уже приговорили. Увели сразу вслед за вами. Мы думали — вы не вернетесь. А вот, вернулись. Нас привели, а вы спите. Мы не стали вас будить.

— Я не хочу больше спать, — сказал Виктор. Ему вдруг стало невыносимо жаль этих последних часов, потраченных на сон.

— О Господи! И зачем я только пришел сюда, в этот Дикий мир? Я ведь ни разу не превышал порог агрессивности. Честно, меня не предупреждали даже. Я иногда дразнил свою сестренку, — признался Димаш. — Но ведь за это не отправляют на коррекцию психики. Так?

— Дим, только для пятнадцати, максимум для двадцати процентов людей справедлив принцип накопления агрессии, которую им надо непременно избыть за вратами — на войне или в камере пыток. Но за эти пятнадцать процентов отдуваться приходится всем, каким-то макаром они заставляют и нас плясать под свою дудку.

— Может быть, спеть? — спросил вдруг Каланжо. — Для поднятия духа. А то я начну вслед за вами хныкать и причитать.

— Ну, если ты знаешь что-нибудь такое. Подходящее...

— Была одна старинная песенка. Там говорилось про плачущий дождь и могилу... — Каланжо попытался что-то напеть, но помнил только одну строчку: «Der Regen weit am Grab».

— Очень подходит, — вздохнул Виктор. — Но я бы предпочел что-нибудь повеселее.

Дверь заскрипела. Пятно света легло на стену.

— А, Лобов! — хмыкнул Каланжо. — Хорошо новым хозяевам жопу лизать?

— Лучше, чем тебе.

— А я не люблю, когда мне это место лижут. Бабы — это пожалуйста, а мужики... Нет, увольте.

— Ребята, как вы себя чувствуете? Все здоровы? — Терри протиснулась мимо Лобова в камеру.

— А, наш замечательный эскулап! Если бы не вы, мисс Уоррен, Лобов бы подох от перитонита. Что будем делать? Давление мерить? Или температуру? — язвил Каланжо.

— Велели осмотреть вас. Сердце проверить, — сказала Терри строго, как будто от этого осмотра что-то зависело. — Ну и воняет у вас.

— Почки работают исправно, — сообщил Каланжо.

В камере стало светлее: один из охранников, пришедший с врачом, держал два фонаря.

— Сердце у меня бычье, — похвастался Каланжо. — Хьюго его хочет съесть на ужин?

— Снимите рубашку, — приказала Терри. — У вас отличное сердце, капитан, — и Терри добавила шепотом. — Золотое. — Потом сказала громко. — Теперь вы, Димаш.

Виктор стиснул зубы. Почему он не пристрелил Хьюго раньше? Почему? И там, на стене, Судьба уберегла нового генерала. Ланьер понял, что ненавидит само это слово «Судьба».

— Теперь вы, Виктор, — шагнула к нему Терри. — Вас Хьюго просил осмотреть особо.