Онлайн книга «Боги слепнут»
|
– Летиция, я не могу вернуться в Рим. – Что? – Я дал обет. – Тебе не кажется, что два подобных признания за день – слишком. – Она засмеялась через силу. – Я дал обет, что не увижу Город двадцать лет. – Это невозможно! – она села на постели, подогнув ноги, и уставилась на Элия. Она не могла поверить, что он говорит серьёзно. – Зачем? – Если я исполню обет, боги не позволят Трионовой бомбе взорваться вновь. – Так давно никто не поступает. – Знаю. Но я решил. – Бред! Бред! Бред! – она несколько раз стукнула кулачком его по груди. – Ты спятил. А обо мне ты подумал? О Постуме, наконец! – Мы можем видеться за пределами Города. Вернее, Италии. Так точнее будет исполнен обет. – Вечно ты что-то придумаешь! То Нисибис, то это! Я тебя ненавижу! – она соскочила с кровати, подошла к окну. Губы дрожали. Но она справилась. – Так нельзя, Элий. – Она обернулась. Строгий педагог, разговаривающий с провинившимся лицеистом. – Подумай, как это отразится на Постуме. Он ведь маленький. И он император. Должен жить в Риме. А ты будешь все время вдали. Вы будете видеться изредка, урывками. – Я знаю. – Почему Постум должен страдать? Так нечестно! – Я знаю. Но, Летиция… – А ещё говоришь, что ты не Сцевола! – Она швырнула в него первое, что попалось под руку. Попался кодекс. Тит Ливии, кажется. И небось тот том, где все это описано – Муций Сцевола и царь этрусков Порсенна. Чтоб им всем изжариться, воспевателям подвигов! – Ты двадцать лет будешь гореть в огне! И я рядом с тобой! И Постум! Жаровня на троих! И мы на ней голой задницей только потому, что тебе пришло в голову дать обет. – Постум поймёт. Я все ему объясню. – Не поймёт. Ну, может, и поймёт. Может, он такой же, как ты, чокнутый. А я вот не пойму. – И ты поймёшь. Мы будем писать друг другу пространные нежные письма. Описывать события, делиться впечатлениями. Ты будешь рассказывать подробно, как прошёл очередной день Постума, как он учится. Наймём специального курьера – он будет возить письма каждодневно. А после нашей смерти Квинт издаст письма. Наше переписка превзойдёт письма Цицерона популярностью. Она не ответила, вновь отвернулась к окну. А ведь она думала, что это будет самым счастливым днём в её жизни. И вот… – Зачем все это? – спросила тихо. – Ради чего? – Ты видела их, тех, кого лечили? – спросил Элий. – Да. – Она помолчала. – Очень страшно. Один из них высох, как египетская мумия. Высоченный парень, здоровяк-центурион. Он был олимпиоником 499-й олимпиады в метании диска. А после облучения превратился в чёрную головешку. И все жил, жил… Она кинулась в постель, обхватила Элия, стала покрывать его лицо и изуродованную шею поцелуями. – Ну какой же ты все-таки сумасшедший… Точно, сумасшедший! – Ах, вот как! Значит так? Мир или война? – Война, конечно же, – засмеялась она, слегка прикусывая кожу на его плече. – Я буду днём с Постумом, ночью – с тобой. Корд на своей авиетке будет возить меня туда-сюда. И так я буду порхать между вами, сплету невидимую нить, кокон, соединю. Иначе зачем я тебя выбирала? Глава 22
Июньские игры 1976 года (продолжение) «Войска монголов повернули назад, в Хорг. Варвары испугались силы цивилизованных государств, испугались, что Великий Рим придёт на помощь своим союзникам, и предпочли удалиться без боя. Вот что значит сила непобедимых римских легионов!» «Вестник „Римский демократ“ уже три дня как не выходит». «Акта диурна», 17-й день до Календ июля [62] Со всех сторон в Рим стекались исполнители. Гениев среди них было меньшинство, они затерялись в пёстрой толпе молодых, упитанных людей, которых сопровождали такие же молодые упитанные женщины с букетами цветов. Специальные составы поездов везли этих людей в Рим без остановок. Все это были в основном члены общества «Радость». Шёл слух, что вечером в Риме для них устроят пиршество прямо на форуме. Тысячи и тысячи столов, заставленных жареными угрями, миногами, фаршированными поросятами, фруктами, пирогами. И ещё будут разбрасывать тессеры, и по каждой – выигрыш. Говорили, что самый большой выигрыш – миллион. Все верили. «Бенита в диктаторы» – было начертано на каждом вагоне, по обеим сторонам надписи – лавровые венки. Ветер трепал пурпурные ленты. Люди встречали поезда криками радости. И погода вдруг изменилась. Дожди прекратились. Сделалось солнечно, ясно. Лишь белые облака висели высоко-высоко над землёй. Все римские станции ещё с вечера выплёвывали толпы в Город, и они бурлили в его узких улицах хмельком молодого вина. Таверны были открыты до утра. Сам Бенит сидел в редакции «Первооткрывателя». В эту ночь он не ложился. Когда Бениту сообщили о повторном разгроме редакции «Либерального вестника», он радостно потёр руки и произнёс: «Началось!» С утра форум затопила огромная толпа. Люди все прибывали и прибывали. – Пусть предатели Рима уезжают в Альбион! Им нет места в Империи! – вопили на форуме. И когда Бенит появился на рострах в сенаторской тоге, восторженный вопль покатился волной, перехлестнул ораторскую трибуну и понёсся дальше и выше, к подножию Капитолия. Цветы, венки летели к ногам молодого кумира. Он поднял руку, и толпа стихла. А Бениту вдруг сделалось весело и легко. – Римляне, – крикнул он толпе, – вы вновь станете господами мира! И они завопили в ответ хором: – Да, станем! * * * В дверь постучали. Летиция с трудом разлепила глаза. Солнце садилось. – Я ж велела не беспокоить! Элия как будто здесь и не было все эти дни. Преторианцы прекрасно знали, кто живёт в номере с Августой, но делали вид, что его не замечают. Вновь стук – громче, настойчивее. – Ну что ещё? Вот скоты, не могут подождать, – она соскочила с кровати, накинула персидский халат и, приоткрыв дверь, глянула в щёлку. За дверью стоял Квинт. – Чего-то ты долгохонько добирался сюда из Антиохии, – заметила Летиция, впуская агента. Тот вошёл, опустив глаза долу. – Задержался. – Вот и Элий задержался. Торчал в храме Либерты. А ты что делал? Тоже от чего-нибудь очищался? Элий вышел в экседру, закутанный в пёстрый долгополый халат из махрового хлопка. Квинт поднял глаза, виновато глянул на Элия, потом на Летицию. |