Онлайн книга «Путь в Беловодье»
|
– Рома, Ромочка, у нас сегодня суп-харчо. Тина готовила. Вкуснятина! – сообщила Лена, распахивая дверь. – Жаль, Казик еще суп не ест. Она говорила фальшиво, приторно, явно хотела что-нибудь выцыганить. Схватила колдуна за руку. Бесполезный фокус – он умел блокировать ее дар. Вот и сейчас не позволил пробиться, хотя это и отняло много сил. – Погоди с супом. Я сейчас. Он прошел в кабинет, налил в стеклянную банку пустосвятовской воды, вытряхнул в нее образец из пробирки и произнес заклинания. Вода сделалась белой, как молоко. Роман одобрительно кивнул. Все пока шло как надо. – План такой, – стал объяснять он Стену, – стираю с тебя все следы гамаюновских фокусов, ранки залечиваю, и ты – новенький, здоровенький, как огурчик. Воды я привез сотню литров. Хватить должно, и еще на выпивку останется. – Пахнет вкусно, – заметил Алексей. – По-моему, вообще ничем не пахнет. – Колдун прикрыл банку чистой тряпицей. – Я имею в виду, с кухни. – А, суп-харчо… – Мой любимый. Правда, Лена его готовить не умеет. А я, помнится, когда с отцом жил, после работы перед занятиями в вечерней школе часто в чебуречную заходил. Суп-харчо брал. И первое, и второе сразу. – Значит, она для тебя его приготовила. Вернее, Тина приготовила, а Лена угостить надеется. Только ничего не выйдет. Ты сегодня есть не будешь, иначе весь кабинет заблюешь. Так что ты постишься – я обедаю. – Да ты изверг! – Это не жестокость. Это производственная необходимость. Когда колдун появился на кухне, Тина уже выставляла из духовки запечатанные подрумянившимся тестом горшочки. – Горячий только очень, – предупредила она. Собой была довольна, как будто только что состоялся необыкновенно удачный сеанс сложнейшего колдовства. Роман стал снимать с обливного горшка румяную тестяную нашлепку. Лена сидела, подперев кулачком щеку. – Леша сказал… мы через дверь переговаривались… что ты придумал, как его спасти. – Придумал, – подтвердил колдун. Тина поставила и перед Леной горшочек. – Ты поешь. И ни в коем случае не волнуйся. А то молоко пропадет! – наставляла Тина новую подругу, как будто у самой было уже пятеро. Лена хлебнула, обожглась, зажала рот рукой. – Суп вкусный, – подтвердил Роман. – Тинуля, ты с каждым днем все лучше и лучше готовишь. – Мне дар помогает, – важно отвечала Тина. – Дар поварихи? – А что, разве такого не бывает? Колдун почесал затылок: – Бывает, наверное… – Это опасно, то, что вы задумали? – спросила Лена. – Как удаление аппендикса. Или что-то в этом роде. – “Без наркоза”, – добавил Роман про себя. – А мне можно там быть? – Нет, конечно. Я потом тебя позову. – Роман, спаси его. Колдун не ответил: нечего тут было сказать. Стен с подозрением следил за действиями Романа. Если хирург признается пациенту, что собирается делать сложнейшую операцию впервые, вряд ли у больного повысится доверие к эскулапу. Когда же перед тобой не врач, а деревенский колдун, который только что изобрел новый способ излечения, верить ему тем более нет охоты. Но Стен должен был верить. Роман с помощью Тины притащил в кабинет из спальни старинную кровать с металлическими спинками, украшенную шишечками. Поверх матраса разостлал клеенку и затем уже простыни, только что выглаженные, еще теплые. Теперь Стен лежал на этой кровати и сквозь щель меж занавесками смотрел на кусочек неба и темный узор листвы. Алексей никак не мог установить, что за дерево растет за окном. То ему казалось, что клен, а в следующую минуту – что ясень. А порой он вдруг начинал думать, что каштан. Он видел лишь постоянное мельтешенье бурого и золотого и пытался вспомнить – что же за дерево за окном. При жизни не разглядел. И теперь никогда уже не узнает. По бокам кровати с двух сторон колдун поставил бочки с пустосвятовской водой. Ее силы должны было хватить. А если нет? Роман и сам не представлял точно, как все будет происходить. Прежде всего он дал выпить пациенту стакан заговоренной воды – это должно было заменить обезболивающее. Затем колдун вытащил из стеклянной банки свое творение – прозрачного водяного червя. У червя были выпуклые бесцветные глаза и огромная пасть с острыми мелкими зубами. Стен никогда прежде не видел зубастых червяков. – Зачем эта гадость? – Он уничтожит следы от длинного ожерелья. Стен посмотрел на червя без всякой симпатии. – Я скормил ему твои клетки соединительной ткани, что образовались на месте пореза, – объяснил колдун. – Леонид назвал их аномальными и ручался, что нормальных клеток в образце не было. Теперь червяк сожрет только их и не тронет другие. Когда он закончит, я залечу твои раны. Ловко придумано? А? – Ты с ума сошел! Эта мерзость будет жрать меня живьем? – Именно. Решение ты нашел сам. Когда говорил насчет искусственных приемов в математике. – Какая, к черту, математика! – Не бойся, тебе не будет больно. – А если твой червь сожрет что-нибудь не то? – Ошибки быть не может. – Чокнутый! Ты придумал все это, когда был пьян в стельку. – Вот именно. Никогда прежде мне в голову не приходили столь безумные мысли. Сейчас я его запущу. И смотри лежи спокойно, а то повредишь нежную шкурку своего спасителя. Стен передернулся от отвращения. Колдун же говорил о своем творении с нескрываемой нежностью. Пациент зажмурил глаза. Он почувствовал, как скользкая тварь ползает у горла, начиная путь от ожерелья вниз по груди. Роман почти насильно влил в рот Стену воду. Еще немного, и Алексея вывернуло бы наизнанку. Но колдун сдавил ему пальцами горло, и Стен, давясь от отвращения, сделал глоток. Роман перевернул водяные часы, и первая капля со стуком упала на донце. Несколько секунд ничего не происходило. Лишь сердце оглушительно стучало в ушах. Стен ждал. Тварь осваивалась. И вдруг… Он почувствовал. Это была не боль. Колдун не обманул его. Боли не было. Это было нечто другое. Столь же непереносимое. Алексей чувствовал, как эта тварь уничтожает его живую плоть. Как она вгрызается в него. Казалось, его разрывают на части. Причем без боли. Ощущение ни с чем не сравнимое. Как беззвучный крик. Как безмолвный грохот камнепада. Стен заметался по кровати, не в силах этого вынести. Роман вскочил, сообразив, что должен был привязать подопечного, чтобы тот не натворил бед. Веревки не было, колдун стал привязывать бинтами кисти рук и лодыжки к спинкам старой кровати с никелированными прутьями, будто распинал своего друга. – Я больше не могу, – просипел Стен сквозь зубы. |