Онлайн книга «Темногорск»
|
– Что случилось? – Н-не знаю… там, кажется… стреляют… Глаша присела на корточки, нащупала бинокль, подняла. Хлопнула дверь: Миколы уже не было в спальне. Снаружи вновь грохнул выстрел. А потом послышался отдаленный звон. Глаша не сразу поняла, что это били стекла – правда, с другой стороны дома. Ноги подкосились, Глаша забилась в угол, ожидая, что в любой момент нападавшие ворвутся в спальню. И кто-то в самом деле ворвался. Человек в черном, за котором тянулся длинный кожаный плащ из двух половин, ворвался в комнату, схватил притаившуюся девушку за руки и вытащил из угла. – Где он?! – заорал человек. – Кто? Медонос? – Чемоданчик! Ядерный чемоданчик где?! – Что? – Говори! Убью на хрен! – Медонос вышел, ничего не знаю… Выстрел услышал, так и убежал… – Урод недоделанный! – выругался Гавриил и выскочил из спальни. Глаша без сил упала на кровать. Вновь послышался звон стекол, и все затихло. С улицы донесся далекий вой сирен. Он рос, приближаясь. Замелькали в окне блики проблесковых маячков. Дверь приоткрылась, и в спальню вошел Медонос. – Ч-что… с-случилось… – пробормотала Глаша. – Воришки в сад забрались. Охрана пальнула в них пару раз. Мерзавцы тут же убрались, – сообщил Медонос. – Н-не убили никого? – спросила дрогнувшим голосом. – Похоже, что нет. А жаль. Ладно, я прилягу, а ты сходи вниз и приготовь-ка мне чайку, – приказал Медонос и бросил ей коротенький махровый халатик. – Тут один из них… ворвался сюда… – призналась Глаша. – И что? – живо спросил Медонос. Но уж явно не потому, что за Глашу встревожился. – О тебе спрашивал. Потом ушел. – Принеси мне чайку, – повторил просьбу Медонос. Глаше вдруг стало до слез обидно, что Медонос ее вот так бросил в минуту опасности, как какую-то совершенно не нужную вещь. Она понимала: этот черный его искал, ему опасность грозила, а не ей. Но все равно слезы сами собой навернулись на глаза. – А менты? – спросила, надевая розовый халат. Ментов она боялась куда больше, чем таинственных «бандитов». – Ну, скажешь им «Привет», – ухмыльнулся повелитель четырех стихий. * * * Коридор на втором этаже был засыпан стеклом. Все окна в галерее оказались разбиты, от решеток уцелело несколько зубьев. Казалось, кто-то провел здоровенной дубиной по окнам и сокрушил и сталь, и стекло. Пол был залит водой и забрызган какой-то грязью. Там и здесь валялись бутылки и пакеты. Холодный ветер гулял по галерее. Глаша спустилась на первый этаж, на кухню. Тут находились двое квадратных мужиков в камуфляже. Один, приподняв черную маску, жевал ветчину. Другой сидел на табуретке, привалившись к стене. Глашу ни тот ни другой ни о чем не спросили. Глаша поставила на плиту чайник, достала коробку с чаем, чашки. Подивилась: «Кто эти двое? Охрана Жилкова? Тогда почему прячут лица?» Чайник вскипел, Глаша заварила свежий чай, налила для Медоноса кружку до краев. Покосилась на парней: – Чаю хотите? Один не ответил, даже головы не повернул. Второй хмыкнул с набитым ртом. Взгляд его прилип к Глашиному халатику в том месте, где под халатиком должны были находиться трусики. «О черт! – сообразила Глаша. – Этот гад – колдован, он сквозь одежку видит! А я ему чаю предлагала!» Ей очень хотелось окатить наглеца кипятком. Но она побоялась. Медонос не вступится, в случае чего только посмеется. Уж это Глаша знала точно. И эти двое тоже знали. Она поставила чашку с чаем и сахарницу на поднос и направилась к двери, чувствуя, как взгляд квадратного прожигает халат на уровне ягодиц. * * * В спальне Медонос стоял у окна и рассматривал в бинокль стеклянный сад. – Что они там искали, не знаешь? – спросил он. – Кто? – Глаша вовремя поставила поднос на столик, иначе разлила бы чай. – Роман Вернон и его дружки. – Откуда мне знать? Тебе сколько ложек? Две? – Не дождавшись ответа, Глаша положила в чашку две ложечки сахару. Медонос взял чашку, сделал глоток, блаженно закрыл глаза. – Почему ты мне не сказала? – Что? – не поняла Глаша. – Что ты волшебница, Глафира Никитична. – Да вы что… я… – Она смутилась. – Волшебница, – восхищенно прошептал Медонос. – Только волшебница такой чай заварить может. – Да что вы! Если бы я волшебницей была, я бы к себе какого-нибудь миллионера приворожила. – Не получится, – уверенно заявил Медонос. – Это почему? – У тебя сердце занято. – Да нет же… ни в кого я не влюблена. А если б муженек мой беглый появился, то я бы… – Глаша стиснула кулаки и даже огляделась, видимо, подыскивая нужного размера сковороду для встречи неверного супруга. Но сковородки в спальне, разумеется, не было. – Не о том речь. Не о любви. Я же сказал: занято. Просто заполнено, и все. Как кувшин водой. Был прежде кипяток, да простыл давно. Влить в кувшин уже боле ничего нельзя. Новое со старым смешивается и наружу вытекает. Даже если кипяток вливать, чуть теплеет – и только. Ясно говорю? – Ну, вроде… – Роман у тебя в сердце до сих пор. Любви уже нет, а сердце занято. – Да я ж… – Ты невестой его была. – Ну… – И предала. – Да нет же! – горячо запротестовала Глаша. – Я его из армии сговорилась ждать. А он вернулся – ни рукой, ни ногой пошевельнуть не мог. Дед Севастьян покойный его с ложечки, как дите малое, кормил. Я, как узнала про ту беду, три ночи и три дня проревела. А потом пошла к нему, бухнулась возле кровати на колени, так и так, сказала: «Прости, не могу я подле тебя всю жизнь сиделкой куковать». Он мне и сказал тогда: «Отпускаю!» Кто ж знал, что он поправится! – Жалеешь теперь? – Да что жалеть-то! Из жалости, чай, кафтан не сошьешь. Вот если б мы до армии с ним расписались, да дите бы я ему родила… Вот тогда бы я подле него навсегда осталась. А мы, будто дети, поцеловались пару раз только. – Он тебе ничего не дарил перед свадьбой? – Что? – Ну и дура ты, Глашка! – раздражился Медонос. – Кольцо, к примеру… – Нет. Кольцо не дарил. |