Книга Вопрос крови, страница 102 – Иэн Рэнкин

Подумав немного, Боб кивнул и дал Ребусу увести себя на шумную улицу. Он уже вытащил из кармана ключи, когда Ребус сказал, потирая руки:

— Чипсов поедим? В завершение хорошего вечера?

— Плачу я, — решительно сказал Боб. — Вы и так потратились на билеты.

— Ну, в таком случае пусть это будет рыба с картошкой.

В кафетерии было тихо: еще не начался отток посетителей из пабов. Они отнесли теплые пакетики в машину, окна которой моментально запотели, и, удобно расположившись, принялись за еду. Боб вдруг хмыкнул разинутым ртом:

— А Джабс — глупый хвастун, верно?

— Вроде как твой дружок Павлин, — заметил Ребус. Перчатки, чтобы не замаслить их, он снял, зная, что в темноте Бобу не будет видно его рук. Они запаслись и банками сока. Боб хлюпал соком из своей банки и молчал. Поэтому Ребус сделал новый заход:

— Я вечером пораньше видел тебя с Рэбом Фишером. Как он тебе?

Боб пожевал, подумал:

— Нормальный парень.

— Павлин такого же мнения?

— Почем я знаю?

— Иными словами, он не говорит о нем?

Боб был полностью поглощен едой, и Ребус понял, что нашел ту трещину, которую искал.

— Ну да, — продолжал Ребус, — Рэб, что ни день, растет в его глазах. А по мне, так ему просто везет. Помнишь, когда мы его замели за тот пугач? Дело было выброшено в корзину, и можно подумать, что это Рэб нас перехитрил. — Ребус покачал головой, пытаясь не давать мыслям об Энди Каллисе отвлечь его. — А на самом деле ничего подобного, просто ему повезло. А когда тебе везет, вот как ему, окружающие начинают смотреть на тебя снизу вверх. Начинают думать, что ты не чета другим. — Ребус помолчал, давая сказанному как-то уложиться в голове Боба. — Но я вот что скажу тебе, Боб: боевое оружие эти муляжи или не боевое — не так важно. Они слишком хорошо сделаны, от настоящих не отличить. А это значит, что раньше или позже, но парень с таким пугачом непременно будет убит. И его кровь будет на твоей совести.

Боб, который в этот момент слизывал кетчуп с пальцев, замер. Ребус глубоко вздохнул, откинувшись на подголовник.

— Судя по всему, — как бы невзначай бросил он, — Рэб и Павлин станут сближаться все больше и больше.

— Рэб нормальный парень, — повторил Боб, но на этот раз его слова прозвучали как-то глуше.

— Еще бы! Прелесть, да и только! — ухмыльнулся Ребус. — Ведь он покупает у вас ваши изделия, верно?

Боб бросил на него хмурый взгляд, и Ребус отступил:

— Ладно, ладно… Не мое это дело. Притворимся, что у тебя в багажнике нет пистолета или чего другого, завернутого в одеяло.

У Боба вытянулось лицо.

— Я правду говорю, сынок. — Последнее слово Ребус особо выделил, мимоходом прикинув, что за отец мог быть у Боба. — Нет причины показывать мне, что у тебя там в багажнике. — Он бросил в рот очередной картофельный ломтик и с довольным видом улыбнулся: — Что может быть вкуснее рыбы с жареной картошкой!

— Картошка классная!

— От домашней почти не отличишь.

Боб кивнул:

— Павлин лучше всех чипсы жарит. Таких я нигде больше не ел. С хрустинкой.

— Так Павлин и готовить умеет?

— В последний раз, правда, пришлось уйти, не дожарив.

Ребус осоловело глядел прямо перед собой, в то время как Боб один за другим продолжал отправлять в рот чипсы. Ребус взял банку с соком и держал ее, просто чтобы было чем занять руки. Сердце колотилось, прыгая где-то в горле, сжимаясь, не давая дышать. Он откашлялся.

— У Марти в кухне дело было, да? — спросил он, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Боб кивнул, вылизывая углы картонки в погоне за остатками еды.

— Я считал, что они повздорили из-за Рэйчел.

— Верно. Но когда Павлину позвонили…

Боб перестал жевать, глаза его наполнились ужасом. Он вдруг осознал, что болтает не с приятелем.

— Что это был за звонок? — спросил Ребус.

В голосе его был холодок, который он и не пытался скрыть.

Боб замотал головой. Ребус толкнул дверцу и, выхватив ключи из зажигания, просыпая на дорогу чипсы, кинулся вон из машины и вокруг нее — к багажнику. Боб — за ним. Ребус открыл багажник.

— Нельзя! Вы же сказали… Вы же сами, мать вашу… сказали!..

Отодвинув запасную покрышку, Ребус увидел пистолет — ни во что не завернутый «вальтер ППК».

— Это же подделка, — запинаясь, вымолвил Боб.

Ребус взвесил пистолет на руке.

— Нет, не подделка, — сквозь зубы прошипел он. — Ты это знаешь, как знаю и я. Ты будешь отправлен за решетку, Боб, и следующее твое посещение театра будет не раньше чем через пять лет. Надеюсь, оно тебе тоже понравится. — Не снимая руки с пистолета, он положил другую руку Бобу на плечо. — Так что за звонок был? — повторил он свой вопрос.

— Не знаю… — Боб дрожал, шмыгая носом. — Какой-то парень из паба позвонил… и мы тут же сели в машину.

— И что сказал этот парень из паба?

— Боб замотал головой еще отчаяннее:

— Павлин не рассказывал.

— Нет?

Голова заходила из стороны в сторону, глаза вдруг наполнились слезами. Ребус покусывал губу и глядел по сторонам. Никто вроде бы не обращал на них внимания. По Лотиан-роуд мчались автобусы и такси. В дверях ночного клуба немного впереди них маячила фигура вышибалы. Но все это было как в тумане — голова у Ребуса шла кругом.

Позвонить в тот вечер мог любой завсегдатай паба, застукавший его за долгой беседой с Ферстоуном, беседой по виду слишком уж дружеской, и решивший, что Павлину Джонсону неплохо бы об этом узнать. Ведь Павлин считался некогда другом Ферстоуна. А потом произошла ссора из-за Рэйчел Фокс. И… И что дальше? Павлин забеспокоился, что Мартин Ферстоун предаст его? Потому что тот знал что-то такое, чем мог крайне интересоваться Ребус.

Вопрос только: что именно он знал?

— Боб… — Теперь голос Ребуса был тих и ласков. Ребус старался успокоить Боба. — Ты не волнуйся. Незачем волноваться. Мне просто надо знать, чего хотел Павлин от Мартина.

И опять Боб замотал головой, на этот раз не так энергично, скорее обреченно.

— Он убьет меня, — тихо сказал он. — Вот что он сделает!

Боб глядел на Ребуса, и в глазах его была укоризна.

— Тогда помочь тебе могу я, Боб. Помочь тебе как друг. Потому что, если ты пойдешь мне навстречу, в тюряге окажется Павлин, а не ты. Ты будешь в порядке.

Молодой человек молчал, словно пытаясь вникнуть в эти слова. А Ребус думал, как воспримет Боба сколько-нибудь профессиональный адвокат. Под вопрос будет поставлена его умственная полноценность, станут оспаривать его способность выступать в качестве свидетеля.