Онлайн книга «Хроники сыска»
|
– Я уже распорядился навести справку, – сказал Алексею местный полициант, молодой белобрысый немчик с умными глазами. – Нету у нас никакого Фороскова, и никогда не было. И человека с такими приметами, чтобы бежал из волости, также не обнаружилось. – Я знаю. Но ответ, в интересах проводимой нами операции, прошу дать следующий. И Лыков вручил приставу лист с заранее заготовленным текстом: «На ваш запрос сообщаю, что среди здешних мещан человек с фамилией Форосков не значится. Однако описанные вами приметы полностью подходят Ивану Михайлову Овцыну, бывшему старшему механику судоремонтных мастерских. В 1877—1879 годах указанный Овцын изготовил самодельное огнестрельное оружие для банды Тиунова, из коего было застрелено 9 человек. После ареста банды исчез в неизвестном направлении. По негласной установке, мог уплыть вверх по Волге до Нижнего или Ярославля. Объявлен в циркулярный розыск [61] . Хороший стрелок; может быть опасен. Буде он окажется в ваших местностях, прошу принять меры к его арестованию и препровождению в Самару для предания суду. Балаковский становой пристав подпоручик фон Кубе». Немчик с интересом посмотрел на Лыкова: – Спектакль играете? – Агента прикрываем. Для чего действительно разослали циркуляр, но только в пределах нашей губернии. Думаю, дальше их лапы не дотянутся. Прошу, однако, сохранить наш разговор в тайне. Телеграмму следует отправить немедленно. Петр сидел в своей мастерской и паял, когда к нему неожиданно пришел Вешкурцов. Он привел с собой незнакомого мужчину, высокого, плечистого, с кистями рук, как у кулачного бойца. При этом смотрел гость цепким спокойным взглядом очень уверенного в себе человека. – Знакомьтесь: Иванов Максим Нифонтович, мой обещанный приятель. – Очень приятственно. А я Форосков, Петр Зосимович. Битюг-Иванов крепко пожал протянутую руку и ответил: – И мне приятственно, Иван Михалыч. Договорить он не успел: механик отпрыгнул спиной к стене, и в руке его оказался «Смит-Вессон», причем с уже взведенным курком. Нацелив дуло револьвера прямо в лоб незнакомцу, Форосков сказал: – Ну до чего люди прилипчивые бывают… Кто таков? – Успокойтесь, господин Овцын, это не сыскная полиция. Я – Битюг. Слыхали? Механик постоял еще секунды три и так же ловко, как вынул, убрал оружие. Но улыбаться гостям не торопился. – А как прознал? Хотя… сам догадаюсь. Запрос послали в Балаково? От имени урядника. Так? – Так. – И теперь я у него вроде как на крючке… А у тебя какой ко мне интерес? – Давай сядем да потолкуем. Хочу тебя в работу нанять. – Я вроде бы и без того при деле. – Мое дело повеселее будет. Трудное, да лихое. Совладаем – можно всю остатнюю жизнь в картишки перекидываться. Рассказать? Форосков запер входную дверь, быстро расчистил стол и полез было за рюмками, но Битюг попросил перо и бумагу и нарисовал следующую схему: – Вот, смотри. Через четыре дня на Сормовский завод придет крупная партия денег. В пути их взять нельзя: конвой двенадцать казаков с офицером. Наличность поместят в «денежной комнате», там и попробуем ее забрать. – Что за комната? – Кассу заводского управления уже дважды грабили. До нас постарались… Поэтому о прошлом годе дирекция распорядилась переделать для этих нужд старую водокачку. Находится она на задах котельного цеха, у глухой стены. Перед башней пустая площадка в сорок пять саженей, далее стоит бывший конюшенный сарай. Сейчас он, по ветхости, пустует… В самой башне постоянно дежурит часовой с винтовкой. Таковых людей четверо, они сидят по сменам. Как один – отставные егеря и хорошие стрелки, дирекция собирала их по всему Нижнему. Подкупить часовых невозможно. – Зато вы подобрали к кому-то ключ, раз это все знаете. Кассир? – Да. Он ходит туда ежедневно. Если надо взять денег для выдачи, то – с охраной. Но шляется и для ревизии, тогда идет один, с портфелью. – Пусть сунет в нее шпалер и положит этого неподкупного героя. – Боится. Он слабый человек. Типический Иуда: взять денег, а грязью пусть другие вымажутся. Но такие людишки тоже бывают полезны… – Понятно. Надо подломать «денежную комнату», и чтобы кассир остался при этом вне подозрений. Убрать часового и вскрыть замки. Так? – Так. – Что из этого должен сделать я? – И то и другое. – Эвона как! Давай жить сообща: ты заплатишь, а мы съедим… И ломать я, и стрелять я, а вы чего? – Застрелить охранника человек уже припасен, от тебя требуется только обучить его своей винтовке. Или сам желаешь? – Не, я мокрых дел не люблю, за них много каторги дают. Научить – научу. А почему не напасть на охранника без пальбы? Подкрасться незаметно и, когда он откроет кассиру, налететь? – Дирекция это предусмотрела. К башне пристроены сени, и кассир входит сначала в них. Эта, первая, дверь открывается изнутри рычагом. Следующая, в саму башню – блиндированная, с бойницей. Если, как ты предлагаешь, налететь, то окажешься запертым с обеих сторон в сенях, а часовой расстреляет тебя из бойницы. – Ловко! Форосков снова внимательно рассмотрел план. – Значит, вы хотите застрелить его из каретного сарая? – Да. Часовой все время сидит у окна, он виден в нем по пояс. – Ваш стрелок хорош? – Он охотник. Всю жизнь зверя бьет, даже и спит с ружьем. Справится. – А звук выстрела? – Там же цех. Четыре паровых молота и пятьдесят клепальщиков. Из пушки можно палить, и никто не услышит. – У вашего парня будет всего один выстрел. Если он промахнется или только ранит… – Ты про себя думай, а не про него. Как двери ломать… Осилишь? – Пусть кассир нарисует наружность запоров. Сломать можно все, ежели есть время. Сколько платишь? – Пятнадцать тысяч. Сюда входят: продажа винтовки, обучение стрелка и слом запоров. – А сколько там всего денег будет? – Ишь, че захотел! Это тебя не касается. – Тогда, любезный, я вынужден отказаться. Втемную не играю, на побегушках не служу. – Кто ж тебе теперь даст отказаться, когда ты все узнал? – искренне удивился Битюг. – Собирайся, поедешь ко мне в Мышьяковку. Поживешь у меня эти четыре дня, сделаешь, что велено, и свободен. А цену – это, чуван, не тебе назначать; бери, сколь дают. Со мной не шутят. Форосков посмотрел на Битюга и недобро улыбнулся. – Ты, значит, за меня уже решил? Поторопился маленько… Я тоже не того замесу и тоже шуток с собой не дозволяю. Сколько у тебя ребят там, под дверью? |