Онлайн книга «Хроники сыска»
|
– Ну что, козлы драные? Нашли над кем шутить – надо мною… Где наши деньги? Форосков обшарил ставших сразу послушными верзил и отыскал у них только сто семь рублей. Отобрал заодно и лыковский казакин. – Где еще сотня? – Ребятам раздали… – Ну, вы попали. Чтоб немедля собрать, и еще две сотки сверху штрафу! За наглость. – Где ж мы их теперь возьмем, уважаемый? – робко возразил Иван. – Ребята, вишь, разбежались. Поди, до вечера не соберутся. – Ну! Ждать до вечера мне некогда, а ходить к Шелапутову с недодачей я не привык. Что делать будем? И Алексей резко столкнул бугаев лбами, вполсилы, но так, что у тех искры посыпались из глаз. – Погоди, не бей! – крикнул Данила. – Возьми «кокс» [92] – его же можно в деньги обернуть! – Какой еще «кокс»? Это я и буду с ним по аптекарям бегать? Ты соргу давай, дуроплясина! – Точно, – обрадовался Иван. – Сорги взаправду нет. А морфий есть, хороший, немецкий. Дорогой! – Откуда у вас, ракла заволжского, может хороший «кикер» взяться? Нет, ты мне черта в чемодане не строй! – Хороший, ей-бо, хороший! Да ты посмотри! – Ладно, – смягчился Лыков. – Пошли, покажете. Может, и возьмем в зачет, а может, и нет. Это хозяину решать; мое дело морды бить. Где товар? – У Босого в трактире, под половицей. – А где наша коляска? – Там же, во дворе укрыта. – Ведите! Лыков отпустил здоровяков, и те безропотно двинули в деревню. Бежать они не пытались. Разве от такого убежишь? Догонит – только хуже сделается… Форосков с Ничепоруковым ехали следом. Подойдя к трактиру, Лыков обнаружил своего вчерашнего одноглазого обидчика: тот стоял за углом и справлял малую нужду. Не говоря ни слова, Алексей схватил его за ворот и потащил к отхожей яме, обнесенной жидким забором. Сбил с ног крепкой затрещиной, ухватил за лодыжки, приподнял – и макнул головой в яму. Одноглазый только икал, благоразумно не пытаясь вырваться. Окунув его в нечистоты еще дважды, Лыков отбросил униженного противника, как ветошь. – Теперь в расчете. Товар несите! Данила пулей метнулся в трактир и скоро выбежал из него с узлом. Форосков тем временем, отвесив Босому пару оплеух, вывел на улицу их вчерашний экипаж. Развернув узел, Алексей увидел несколько дюжин ампул и ректальных свеч с морфием, и три спринцовки в бархатных футлярах. Рассмотрел фирменные знаки – те же, что у Бомбеля! Важнейшая улика была у него в руках. – Ладно, так и быть. Поехали к Шелапутову, он рассудит. Убийцы послушно сели в одну из колясок. Когда колонна добралась до Боровской переправы и въехала на паром, Алексей обернулся к Ивану с Данилой и буднично известил: – Сыскная полиция. Вы арестованы. Благово оказался прав в своих предсказаниях. Убийцы на первом же допросе охотно назвали Федора Блинова как заказчика убийства провизора. А мукомол, видимо, извещенный об этом, спешно отплыл в Казань. Уже через два дня присяжный поверенный, нанятый Аристархом Блиновым, добился от душителей новых признаний. Хозяина они видели один раз в жизни, издалека; аптекаря удавили с целью ограбления. Оговорили почтенного купца из озорства, в чем теперь раскаиваются… Ребятам было в чем раскаиваться. Их личности были установлены путем сличения примет. Оказались они известными московскими громилами из банды Ивана Чуркина и состояли в розыске за убийство трех извозчиков. Получив каждый по восемнадцать лет каторжных работ, Иван с Данилой отбыли на рудники. Благово с Лыковым удостоились очередных благодарностей министра. Павел Афанасьевич на первом же докладе графу Игнатьеву рассказал о роли купца Блинова в деле убийства провизора с Алексеевской. Временный ярмарочный генерал-губернатор неожиданно выступил в защиту самодеятельного мстителя! Мнения разделились: губернатор Безак поддержал графа, а полицмейстер Каргер – Благово. Старый служака возмущался: – Это и станет всякий судьей да прокурором? Тем более казнокрад Федор Блинов! Каргер припомнил давнее уже «дело Вердеревского» о краже в огромных масштабах казенной соли, по которому проходил и «мститель». Дискуссия чиновников носила, впрочем, теоретический характер. Никаких улик против мукомола не было, и уголовное преследование его не представлялось возможным. Голенищев-Кутузов-Толстой уехал во Владивосток во вновь пошитом мундире и с выгораживающей его справкой. Рыжую хипесницу так и не нашли, исчезла вместе с кортиком… В октябре, вскоре после суда над душителями, пришло известие: преступники сбежали с арестантской баржи в Свияжске. Даже до Казани не доплыли! А еще через месяц Павлу Афанасьевичу сообщили, что Блинов готов увидеться с ним «не под запись». Миллионщик появился уже вечером. Высокий, широкоплечий, прямой, несмотря на свои семь с лишним десятков. Федор Андреевич пришел, как он выразился, не виниться, а объясниться. – Вы знаете, господа сыщики, кто придумал шприц для подкожных впрыскиваний? – спросил он у Благово с Лыковым вместо приветствия. – Нет. – Шотландский доктор Вуд. В пятьдесят третьем году. Ну и началось… Цель, как водится, была благая; получилось же опять дерьмо. Очень быстрое усвоение наркотики и очень быстрое к ней привыкание. И очень легко ошибиться и превысить дозу! Шприц Вуда убил людей больше, чем иная война. Жена самого докторишки умерла от передозировки. Для чего я это вам рассказываю? Чтобы привлечь внимание к давно назревшему вопросу. И в России назревшему, и во всем мире. Все стало в последнее время очень серьезно, налицо опасность для общества. На нашей ярмарке всегда курили опиум и гашиш, это правда. Но кто? И где? Восточные купцы в Караван-сарае да в притонах Татарского квартала. То было их дело! В ихних палестинах опиум – обыденность. Некоторые наши дураки тоже баловались от скуки. Мишка Хлудов – ну, тот все испробовал; Васька Перлов… Русского купца, кроме белой горячки, ничего не берет. Но теперь не так. Проклятые доктора изобрели страшный яд и назвали его лекарством. В 1817 году германец Сертюрнер открыл морфий – и сам же сошел от него с ума. Лучше бы он сдох на год раньше! Теперь-то уж поздно. Нюхать и колоться вошло у молодых людей в большую моду. Человек не скотина, испортить недолго. Не шутки идут, а юные погубленные жизни… А правительство молчит! А закон молчит! Миллионщик перевел дух, сердито стукнул тростью об пол, грустно вздохнул. – Вам никому нет до этого дела. А ведь вы власть, вы должны предупреждать преступления, охранять жизни и здоровье людей! Но вы отворачиваетесь в сторону. – У нас нет законных оснований для действий, – лаконично ответил Благово. |