Книга Табу, страница 70 – Кейси Хилл

— Мы знаем, — согласился Кеннеди. — Расскажите поподробнее о Клэр Райан.

— О блондинке, что ли? Ну, у нее, если можно так выразиться, болело сердце за каждого несчастного и обиженного… Она и мою судьбу пыталась устроить… хотела, значит, чтобы я воссоединился с семьей, бросил пить — ну и все такое прочее, — сказал Кавана. — При всем том бедняжка мало что знала о реальном мире, хотя сейчас… хм… наверное, уже знает, — добавил он и покачал трясущейся от пьянства головой. — Она была такой хорошей девочкой, и я любил с ней разговаривать. Напоминала мне дочь, когда та была в ее возрасте.

— А что вы можете сказать о Джерри Уотсоне? — спросил Крис, указывая на фотографию молодого туриста.

— Этот парень разговаривал мало, но если ему доводилось встречать меня утром на О’Коннел-стрит, где я обычно обретаюсь, он всегда чуть позже возвращался ко мне с чашкой кофе, — ответил пожилой человек. Крис вспомнил, что Уотсон окончил в свое время Дублинский технологический институт, находившийся в ближайшем пригороде. — Денег, правда, никогда не давал.

— Итак, Клэр Райан хотела вас спасти, а Уотсон поил кофе? — уточнил на всякий случай Кеннеди, но таким тоскливым голосом, что сразу было ясно: он считал этот разговор напрасной тратой времени.

— Да. Я, конечно, предпочел бы пару монет, но в моем положении приходится брать что дают. Между прочим, вам тоже неплохо иметь в виду, что людей, которые искренне относятся к тебе по-доброму, мало. Бывает, люди, проходя мимо, швыряют мне монету или две, но только потому, что, видя мое убожество, испытывают чувство вины. Большинство просто делают вид, что не замечают меня. А бывают и такие, что, случайно оказавшись рядом, ускоряют шаг, словно боятся заразиться какой-нибудь болезнью.

— Могу себе представить, — пробормотал Крис, вынимая из кармана фотографии Джима Редмонда и женщин по фамилии Майлз. — Не встречали, случайно, кого-нибудь из них?

Кавана довольно долго смотрел на снимки, но Крис по выражению его лица почти сразу понял, что тот никогда этих людей не видел.

— Боюсь, что нет, — сказал наконец бездомный.

— Вы уверены? — слегка надавил на него Кеннеди.

Кавана пожал плечами:

— Мимо меня за день много людей проходят. Очень может быть, они даже швырнули по монетке, но их лица ничего мне не говорят. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду?

Крис понял его. Но понял также и то, что добросердечие Джерри Уотсона и Клэр Райан, готовых прийти в трудную минуту на помощь ближнему, вряд ли можно назвать тем связующим звеном, которое объединяло их и остальные жертвы.

Поблагодарив бездомного за сообщенные им ценные сведения, детективы вышли из приюта.

— Ну и что ты думаешь по этому поводу? — спросил Кеннеди, прикуривая на улице сигарету. — В принципе можно походить по приюту еще час-другой, показать фотографии жертв другим его обитателям и выяснить, не занимались ли и остальные жертвы такого рода благотворительностью по отношению к бездомным.

Крис задумчиво посмотрел на приятеля. «Благотворительность» — вот ключевое слово…

Разве жена Джима Редмонда не говорила нечто вроде того, что ее муж постоянно совершает добрые дела и способен ради этого пожертвовать собственным свободным временем и покоем, не говоря уже о деньгах? Стоило Крису вспомнить об этом, как мысли у него закружились в бешеном хороводе. А медсестра Сара Майлз? Очень может быть, что она тоже занималась благотворительностью того или иного рода. Да и профессия у нее была подходящая: как-никак она работала в больнице, стараясь по мере сил облегчать людские страдания. И уж если на то пошло, разве Кеннеди, посещая соседей, не слышал отзывов о добросердечии и щедрости женщин Майлз?

Конечно, теория так себе, зыбкая и, возможно, надуманная, но в настоящее время у них нет ничего другого, что могло бы объединять все жертвы.

— Полагаю, это стоит обсудить, — сказал Кеннеди, когда Крис в общих чертах обрисовал ему свою версию. — Но даже если у всех наших жертв болело сердце за несчастных и обиженных, не вижу, как это поможет нам поймать того психа. — Затянувшись сигаретой, он добавил: — Разве что принять в качестве аксиомы тот факт, что в наши дни быть добрым к людям стало своего рода табу?

Крис двинулся за Кеннеди в приют, едва волоча ноги. Вот дьявольщина! Рейли была права, когда говорила, что с визитом к врачу нельзя затягивать — в противном случае болезнь начнет выходить из-под контроля. Если завтра на работе случится затишье, он постарается улизнуть оттуда и посетить под вымышленной фамилией какого-нибудь эскулапа. Посмотрим, что из этого выйдет… Он покачал головой, подумав, что раньше никогда никого не обманывал и это нечестно. Впрочем, чтобы сохранить работу, он был готов в данном случае поступиться принципами. Ведь без работы — дела, придававшего его жизни смысл, — он, может статься, сам скоро сделается объектом благотворительности.

Дэниел Форрест рассматривал фотографии с места преступления сквозь увеличительное стекло. Он продвигался вперед медленно и методично, без спешки и очень тщательно изучая детали на каждом снимке.

Рейли следила за ним, поражаясь его скрупулезности, терпению и бесконечному вниманию к деталям. Она уже не первый год считалась хорошим экспертом и вдумчивым исследователем, но по сравнению с Дэниелом казалась себе нетерпеливым новичком. По счастью, в ее случае нехватка терпения компенсировались развитой природной интуицией и способностью видеть систему там, где другой наблюдал лишь бессмысленное нагромождение улик и фактов.

Форрест поднял глаза, заметил, что она на него смотрит, и ухмыльнулся:

— Это всегда сводило вас с ума?

— Не представляю, как вам удается так долго фиксировать внимание на одном предмете, — признала Рейли.

Дэниел продемонстрировал ей снимок из дела о самоубийстве Джима Редмонда.

— Вы должны изыскать способ оживлять эти картинки всякий раз, когда берете их в руки. И тогда улики словно сами собой выступят на передний план, — сказал он. — Давайте попробуем провести небольшой эксперимент. — Он перевернул снимок так, что изображение оказалось вверх ногами. — Теперь фотография выглядит иначе, не правда ли?

Рейли наклонилась к снимку и тоже стала рассматривать его сквозь увеличительное стекло, пытаясь увидеть детали, так сказать, «свежим взглядом».

— Существует какая-нибудь причина, почему вы уделяете такое внимание именно этому снимку? — спросила она.

— Существует. Он интригует меня куда больше прочих, признал Дэниел.

Она еще раз осмотрела снимок с помощью лупы, после чего отложила увеличительное стекло и подняла глаза на Дэниела.

— Лично мне представляется, что это самая обыкновенная фотография. По крайней мере я не вижу ничего сверх того, что на ней изображено.

— Совершенно верно.

— Ах так? — вздохнула Рейли. — Тогда, возможно, наша ошибка в том, что мы воспринимали это изображение как некую данность? Слишком прямолинейно?