Онлайн книга «Человек на балконе»
— Свидетельские показания? — Совершенно верно. До свидания. Колльберг приехал в Старый Город, припарковался возле собора, разыскал адрес и поднялся по каменной винтовой лестнице, порядком истертой. Звонка он не обнаружил и, поэтому, верный своей привычке, оглушительно заколотил в дверь. — Входи, — крикнула женщина. Колльберг вошел. — О Боже! — воскликнула женщина. — Кто вы такой? — Полиция, — строго сказал Колльберг. — В таком случае вынуждена вам заявить, что полиция умеет чертовски неприятно… — Вас зовут Элизабет Хедвиг Мария Карлстрём? — спросил Колльберг, демонстративно заглянув в бумажку, которую держал в руке. — Да. Вы пришли из-за вчерашнего? Колльберг кивнул и огляделся вокруг. В комнате царил милый беспорядок. Элизабет Хедвиг Мария Карлстрём была в синей полосатой пижамной куртке такой длины, что было видно, что под ней нет даже сетчатых трусиков. Очевидно, она только что встала и варила кофе, потому что стояла у газовой плиты и ждала, когда закипит вода. — Я только что встала и варю кофе, — сказала она. — Ага. — Я подумала, что это девушка, живущая по соседству. Никто другой так не колотит в дверь. И к тому же в такое время. Вы тоже хотите? — Простите? — Кофе. — Гм, да, — сказал Колльберг. — Ну, тогда присаживайтесь куда-нибудь. — Куда? Она показала ложечкой на низкий кожаный пуфик возле спинки широкой расстеленной постели. Он нерешительно сел. Она поставила обе чашечки на маленький подносик, левым коленом подтолкнула столик и поставила на него поднос, а сама села на постель. Потом скрестила ноги, причем кое-что обнажилось. В ее анатомии не было каких-либо необычных особенностей. — Угощайтесь, — сказала она. — Спасибо, — сказал Колльберг, глядя на пальцы ее ног. Он легко возбуждался, и в эту минуту у него было какое-то странное ощущение. Она чем-то сильно напоминала ему кого-то, очевидно, его собственную жену. Она озабоченно посмотрела на него и сказала: — Вы не возражаете, если я немного оденусь? — Думаю, это очень неплохая мысль, — прогудел Колльберг сдавленным голосом. Она тут же встала, подошла к шкафу, достала оттуда коричневые вельветовые брюки и надела их. Потом расстегнула пижамную куртку и сняла ее. Минуту стояла обнаженная до пояса, повернувшись к Колльбергу спиной, однако это не очень помогало. Немного поколебалась, а потом натянула свитер через голову. — Неудобство в том, что потом человеку становится ужасно жарко, — вздохнула она. Он сделал глоток кофе. — Вам нравится? — спросила она. Он сделал еще один глоток. — Кофе прекрасный, — ответил он. — Дело в том, что я вообще ничего не знаю. Совершенно ничего. Это было просто ужасно, я имею в виду Симонссона. — Его зовут Рольф Эверт Лундгрен, — сказал Колльберг. — Вот видите, еще и это. Мне ясно, вы считаете, что я произвожу впечатление… что это не показывает меня в благоприятном свете, если можно так выразиться. Ну, теперь уж с этим ничего не поделаешь. Она с несчастным видом посмотрела на него. — Вы, наверное, хотите закурить, — сказала она. — Однако у меня, к сожалению, нет ни одной сигареты. Видите ли, дело в том, что я не курю. — Я тоже, — сказал Колльберг. — Ну, тогда все в порядке. Так вот, в благоприятном я предстаю свете или нет, но я могу только сказать, как было дело. В девять часов я познакомилась с ним в Ванадисском плавательном бассейне, а потом пошла с ним к нему домой. Больше я ничего не знаю. — Однако вы должны знать одну вещь, которая нас интересует. — Что же? — Какой он был? Я имею в виду, в сексуальном отношении. Она растерянно пожала плечами, взяла сухарик и начала его грызть. Наконец сказала: — No comments. [3] Я не имею привычки… — Какой привычки вы не имеете? — Я не имею привычки обсуждать мужчин, с которыми встречаюсь. Если бы, например, мы с вами вместе легли в постель, я потом не ходила бы по улицам и не распространяла бы о вас разнообразные подробности. Колльберг раздраженно заерзал. Он возбудился, и ему было жарко. Он с удовольствием снял бы пиджак. Собственно, не было исключено, что он мог бы полностью раздеться и лечь с этой женщиной в постель. Правда, такие вещи при исполнении служебных обязанностей он делал очень редко и, главным образом, до того, как женился, но что было, то было. — Я бы хотел, чтобы вы ответили мне на этот вопрос, — сказал он. — Он был нормальным в сексуальном отношении? Она не отвечала. — Это важно, — сказал он. Она перехватила его взгляд и спросила: — Почему? Колльберг задумчиво посмотрел на нее. Ему было нелегко решиться, и он знал, что ряд его коллег посчитали бы его ответ гораздо худшей вещью, чем если бы он разделся и лег с этой женщиной в постель. — Лундгрен — профессиональный преступник, — наконец сказал он. — Он признался приблизительно в десяти серьезных преступлениях, связанных с насилием. Доказано, что в прошлую пятницу вечером он находился в Ванадислундене в то время, когда там была убита маленькая девочка. Она посмотрела на него и судорожно сглотнула. — Ах, — почти беззвучно выдохнула она. — Я этого не знала. Никогда бы не подумала. Через минуту она снова посмотрела на него ясными карими глазами и сказала: — Этим вы вполне ответили на тот вопрос, который я задала. Теперь я уже понимаю, что должна буду вам ответить. — Я вас слушаю. — Насколько я могу судить, он был совершенно нормальный. Даже слишком нормальный. — Как вас понимать? — Ну, я хочу сказать, что я сама тоже совершенно нормальная в сексуальном отношении, но… хотя я делаю это редко, хочется, если можно так выразиться, чего-нибудь… необычного. — Понимаю, — сказал Колльберг и растерянно почесал за ухом. Несколько секунд он размышлял. Девушка внимательно смотрела на него. Наконец он сказал: — Там, в Ванадисском плавательном бассейне в контакт вступил он? — Нет, скорее наоборот. Она внезапно встала и подошла к окну, откуда открывался вид на собор. Посмотрела в окно и сказала: — Вот именно. Скорее наоборот! Я пошла туда вчера с мыслью найти себе парня. Я сделала это обдуманно, если хотите, можно сказать, что я подготовилась к этому. |