Онлайн книга «Человек на балконе»
— Где Леннарт? — спросил Мартин Бек. Гюнвальд Ларссон нехотя оторвался от своих дантистских изысканий, вытер нож об рукав пиджака и сказал: — Черт возьми, откуда мне знать? — А Меландер? Гюнвальд Ларссон положил нож в стаканчик для карандашей и пожал плечами. — Наверное, в туалете. А что ты хотел? — Ничего. Чем ты, собственно, занимаешься? Гюнвальд Ларссон не ответил сразу. Только когда Мартин Бек был на полпути к двери, он сказал: — Не понимаю, что у людей в голове? — Что ты имеешь в виду? — Я только что говорил с Ельмом. Вообще-то он искал тебя. Так вот, один парень из округа Мария нашел в кустах на Хорнстульстранд дамские трусики. Нам этот болван, естественно, ни слова не говорит, а отдает их в лабораторию и заявляет, что якобы эти трусики, возможно, были сняты с трупа в парке Тантолунден. Ребята в лаборатории, разинув рты, глядят на розовые трусы пятьдесят четвертого размера, которые, возможно, были бы велики даже Колльбергу, и ломают себе голову над тем, что это должно значить. И я им вовсе не удивляюсь. Ну, разве можно вообще держать в полиции таких идиотов? — Я тоже иногда над этим размышляю, — сказал Мартин Бек. — А что он еще говорил? — Кто? — Ельм. — Ты должен ему позвонить, но не занимай телефон надолго. Мартин Бек вернулся к своему временному письменному столу и позвонил в лабораторию. — Да, так, что касается этого твоего билета, — сказал Ельм. — Никакие пригодные отпечатки пальцев с него снять нельзя, эту бумажку можно выбросить в макулатуру. — Я так и думал, — сказал Мартин Бек. — Мы еще не совсем готовы. Отчет я пришлю тебе, как обычно. Да, мы обнаружили на нем какие-то синие хлопчатобумажные волокна, наверное из кармана. Мартин Бек вспомнил о синем плащике, который Буссе сжимал в ручонках. Он поблагодарил и положил трубку. Потом вызвал автомобиль и надел пиджак. Была пятница, бегство из города находилось уже в полном разгаре, несмотря на то, что было еще довольно далеко до вечера. Автомобили плотным потоком двигались по мостам, и хотя водитель ехал хорошо и расчетливо, им понадобилось почти полчаса, чтобы добраться до Тиммермансгатан. Женщине, которая открыла дверь, было около пятидесяти. Маленькая и сухопарая, в коричневом шерстяном платье и цветастых шлепанцах. Она вопросительно посмотрела на Мартина Бека глазами за очень толстыми стеклами очков. — Фру Энгстрём? — Да, — ответила она голосом, который для такого хрупкого создания звучал чересчур грубо. — Герр Энгстрём дома? — Нет, — ответила она. — Что вам угодно? — Я хотел бы поговорить с вами. Я знаю одного ребенка, за которым вы присматривали. — Какого ребенка? — подозрительно спросила она. — Бу Оскарсона. Его мать дала мне ваш адрес. Вы позволите войти? Женщина распахнула дверь, и Мартин Бек вошел в миленькую прихожую и мимо двери в кухню прошел в единственную комнату в квартире. — Извините, — сказала женщина, — а в чем дело? Что-то случилось с Буссе? — Я из полиции, — сказал Мартин Бек. — Это просто обычный опрос, вам нечего опасаться. А с Буссе все в полном порядке. Сначала женщина казалась немного испуганной, но теперь она постепенно оживилась. — А почему я должна опасаться? — сказала она. — Я не боюсь полиции. Речь идет об Эскиле? Мартин Бек улыбнулся ей. — Да, фру Энгстрём, я, собственно, пришел поговорить с вашим мужем. Похоже на то, что несколько дней назад он видел Буссе. — Эскил? Она с изумлением посмотрела на Мартина Бека. — Да, — сказал он. — Вы не знаете, когда он придет? Она внимательно смотрела на Мартина Бека круглыми синими глазами, которые за толстыми стеклами очков казались неестественно большими. — Но… Эскил умер, — наконец сказала она. Теперь Мартин Бек внимательно смотрел на нее. Прошла минута, прежде чем он очнулся и сумел выдавить из себя: — Извините, я этого не знал. Мне очень жаль. Когда это случилось? — В этом году, тринадцатого апреля. Автомобильная катастрофа. Доктор сказал, что он не мучился, что это произошло быстро. Женщина подошла к окну, она смотрела на печальный двор. Мартин Бек смотрел на ее исхудалую спину в слишком просторном платье. — Мне очень жаль, фру Энгстрём, — сказал он. — Эскил ехал в Сёдертелье на своем грузовике, — продолжила она. — Это было в понедельник. Она повернулась. Когда она заговорила снова, голос у нее уже был более спокойным. — Эскил работал шофером тридцать два года и ни разу не попадал в аварию. Это была не его вина. — Да, конечно, — сказал Мартин Бек. — Мне в самом деле ужасно неприятно, что я вас побеспокоил. Очевидно, произошла какая-то ошибка, за него приняли кого-то другого. — А те мерзавцы, которые в него врезались, остались совершенно безнаказанными, — сказала она. — Потому что украли автомобиль. Она кивнула с отсутствующим видом. Подошла к кушетке и принялась бесцельно поправлять подушки. — Я сейчас уйду, — сказал Мартин Бек. Он внезапно почувствовал сильный приступ клаустрофобии, больше всего на свете ему хотелось немедленно убежать из этой мрачной комнаты и от этой грустной худенькой женщины, но он собрал всю силу воли и продолжил: — Фру Энгстрём, я бы хотел, если можно, чтобы вы показали мне какую-нибудь фотографию вашего мужа. — У меня нет ни одной фотографии. — Но у вас, возможно, есть его паспорт? Или водительское удостоверение? — Мы ни разу не ездили за границу, поэтому у Эскила не было паспорта. А водительское удостоверение очень старое. — Я мог бы взглянуть на него? — сказал Мартин Бек. Она выдвинула ящик комода и дала ему водительское удостоверение. Оно было выдано на имя Эскила Йохана Альберта Энгстрёма в 1935 году. На фотографии был молодой мужчина, с волнистыми волосами, большим носом и маленьким ртом с тонкими губами. — Теперь он выглядел уже не так, — сказала женщина. — А как он выглядел? Вы не могли бы попытаться описать его? Казалось, эта внезапная просьба совершенно не удивила ее, и она мгновенно ответила: — Он был не такой высокий, как вы, но выше меня. Приблизительно метр восемьдесят два сантиметра. Очень худой. У него были очень редкие волосы, тронутые сединой. Не знаю, что еще я могу вам сказать. Он выглядел симпатично, по крайней мере мне так казалось, хотя, конечно, нельзя утверждать, что он красавец — у него был большой нос и тонкие губы. Но выглядел он симпатично. |