Онлайн книга «Жизнь взаймы»
|
Плотно перекусив, Шуня преисполнился благодушием. Они сидели во дворе, в беседке, увитой плющом. Ярко светило солнце, жужжали трудолюбивые пчелы, порхали ласточки, посреди двора дрались из-за хлебной корки воробьи, где-то блеяла коза, лениво брехал соседский пес… В общем, вокруг царили полная благодать и умиротворенность. Вот только на душе Паленого по-прежнему было сумрачно. Правда, ему стало немного легче. Сумел он совладать и с расшалившимися нервами. – Я так понимаю, Санек, у тебя есть ко мне какое-то дело… – Шуня курил, выпуская дымные кольца – забавлялся. – А разве без дела я не мог прийти? Шуня рассмеялся. – Мог, – ответил он весело. – Но я чересчур хорошо тебя знаю. Без приглашения ты бы не пришел. Ты очень стеснительный парень, Санек. – Да… наверное… – Ну вот, видишь. Так что колись, кореш. – Мне нужны деньги. – Ха-ха… А кому они не нужны? – Это верно. Но мне деньги позарез нужны, – с нажимом повторил Паленый. – Что это тебя так припекло? Неужели в картишки продулся? – Я в карты не играю. – Ладно, не хочешь рассказывать, что почем, и не надо. Это твои дела. Могу занять тебе штуку "зеленью". Отдашь, когда разбогатеешь. Я торопить не буду. Я верю тебе, ты надежный мужик, не обманешь. – Спасибо за доверие. Но этого мне мало. – Мало? Тогда назови сумму. – Десять штук. Шуня от неожиданности даже поперхнулся дымом. Прокашлявшись, он удивленно спросил: – Ты что, хату решил купить? Или телку клевую присмотрел и хочешь жениться? – Ни то, ни другое. Просто… Ну в общем, надо. – Тут я пас. Такие бабки мне и самому не помешали бы. Вот только наковырять их очень трудно. И не потому, что вообще невозможно, а из-за того, что деньги как песок, никак в руках не держатся. Сам понимаешь, жизнь все дорожает. – Это понятно… – Паленый сумрачно кивнул. – Только занимать я не хочу. Мне бы заработать… – А-а… – Шуня смачно сплюнул. – С этого нужно было и начинать. Хочешь, чтобы я взял тебя в дело? – Вроде того… – М-да… Задачка не из простых. – Почему? – С шоблой сводить тебя нету смысла, ты чужой. Это я могу тебе верить, а другие… Нет, этот вариант не катит. – Неужели ничего нельзя придумать? – В голосе Паленого прозвучало отчаяние. – Да, братэла, похоже, ты и впрямь дошел до ручки, – с пониманием сказал Шуня. – Нужно хорошо пошевелить мозгами. Чтобы получить такую сумму, надо сварганить серьезное дело. – Может, не за один раз… – По мелочам грех размениваться. Я же не торбохват. [5] – Значит, можно надеяться?.. – Можно, – кивнул Шуня. – Как скоро найдется подходящий объект, я пока не знаю. Работать будем вдвоем. А как насчет мандража? – Я готов прыгнуть в ад. – В ад прыгать не придется, но если нас загребут из-за того, что в самый ответственный момент ты сдрейфишь… Санек, это очень серьезно. Мне как-то не фонтан тереть тюремные нары по чьей-то вине. – Только чтобы без крови! – Шутишь. Я на "мокруху" никогда не подпишусь. – Тогда можешь не сомневаться, я не подведу. – На том и решили. Шуня дружелюбно хлопнул ладонью по колену Паленого. – Где тебя можно найти? – спросил он, поднимаясь и разминая затекшие ноги. – Я работаю там же. В ночную смену, с восьми вечера до восьми утра. Ну, ты знаешь… – А… – Шуня криво осклабился. – Знаю. Только мне туда хода нет. Где ты живешь? Паленый замялся, не зная, как объяснить месторасположение своего жилища. – Да как тебе сказать… – Он мучительно подыскивал слова. – Меня трудно найти. – Девушка без адреса… – рассмеялся Шуня, охарактеризовав квартирный вопрос Паленого названием старого фильма. – Ладно, чтобы мне ноги зря не бить, тебе придется в полдевятого утра заглядывать в балаганку [6] Папы Карло. Ежели что, я буду ждать там. Лады? – Понял… Кафе – вернее, забегаловка – у железнодорожного вокзала, о котором вспомнил Шуня, было обломком советской империи. Оно называлось "Привокзальное" и тем, кто его посещал, казалось, что время в нем остановилось, законсервированное на века. Старые алюминиевые столы с голубым пластиковым покрытием, металлические стулья с деревянными сидениями и спинками, на пыльных окнах посеревшие от многочисленных стирок гардины, трахнутые молью, над стойкой засиженная мухами картина Шишкина "Три медведя"… и пиво на разлив, в основном в свою тару, литровые и трехлитровые банки. Однако главной достопримечательностью "Привокзального" был ее хозяин, которого кликали Папа Карло. Его знали не только нынешние завсегдатаи, но помнили также их отцы, а может и деды. Он был неотъемлемой частью кафе, его талисманом. Временами казалось, что Папа Карло не человек, а присыпанное нафталином чучело. Он был бесстрастен, лыс, медлителен и восседал за стойкой как царь на своем престоле. Внешним обликом Папа Карло напоминал старого плешивого орангутанга, тем более, что его руки свисали почти до колен. "Привокзальное" осталось в неизменном виде лишь по одной причине – его предназначили под снос. Однако, это событие по каким-то причинам все время откладывалось, и кафе, как в былые времена, служило местом сбора разных темных личностей и выпивох. Нормальные люди обычно обходили "Привокзальное" стороной. – Я побежал… – Паленый пожал руку Шуни и направился к воротам. – Жди! – крикнул ему вслед Шуня. – Что-нибудь придумаем… Потянулись томительные дни ожидания. Паленый совсем извелся, он еще больше замкнулся в себе и стал очень раздражительным. Его могла взбесить даже муха, нечаянно залетевшая в подвал, где он жил. Кафе открывалось в семь утра, и Паленый старался под любым предлогом уйти с работы пораньше, чего прежде никогда не случалось. Заняв столик в углу, он мог просидеть за ним и два, и три часа в ожидании Шуни. Но тот все не шел… Шуня появился через две недели, когда Паленый уже был на пределе. Он оказался точен – появился на пороге "Привокзального" ровно в полдевятого. – Карлуша! – крикнул он с порога. – Бокал пива с прицепом. Как обычно. – Бу сделано, – буркнул Папа Карло. Медленными, размеренными движениями он нацедил пиво, налил рюмку водки и положил на тарелочку плавленый сырок. |