Онлайн книга «Жизнь взаймы»
|
– Вот и хорошо, вот и отлично… – Капитан заглянул в конверт и расцвел в широкой радостной улыбке. – Как вам повезло, Александр Игнатьевич, как повезло. Завидую. У вас не жена, а настоящий клад. – Это точно… – В голосе Паленого прозвучала издевка. Тимошкин истолковал ее по-своему. – Не судите меня слишком строго… хе-хе… – сказал он, запихивая конверт во внутренний карман пиджака. – Мне впервые придется работать за деньги, а не за поощрения в приказе по управлению. Не буду вам лапшу вешать на уши, что у меня куча детей, что жена тяжело больна, что живу я на съемной квартире и так далее. Дети уже взрослые, разъехались, жена меня бросила, и жить есть где. Но как надоела эта нищета, если бы вы знали. – Берите взятки. – Хе-хе… Не дают. – Почему? – У меня плохая репутация. – Как это понимать? – Я был чересчур большим идеалистом. Выполнял свою работу, как того требует долг и честь офицера. Мне казалось, что я стою на защите закона. – А разве это не так? – Хе-хе… Вам лучше знать. – И все-таки, объясните. – Когда все продается и покупается, закон спит. Он обрушивается всей своей мощью лишь на беззащитных и бедных. Мне надоело все время попадать в жернова. Мои одногодки уже подполковники и полковники, а я всего лишь простой опер. Правда, удостоенный прозвища Пугачев… хе-хе… за бунтарский характер. Имя-то у меня в самый раз, как и у него. Тезки… хе-хе… "Что это его потянуло на откровенность? – подумал Паленый. – Никак хочет в душу влезть, чтобы добыть побольше конфиденциальной информации. Только как он потом ею распорядится? Хитрован…" Он не верил ни единому слову Тимошкина. Под внешней простотой капитана скрывался другой человек, и Паленый пока не знал, что он собой представляет. Тимошкин ел да нахваливал. Маргоша постаралась, и стол был накрыт по высшему разряду. Капитан трескал бутерброды с красной икрой, как за себя кидал. Он выпил две большие чашки кофе, а в конце завтрака с большим удовольствием оприходовал рюмку ликера. Курили на балконе. Острые глаза Тимошкина не пропускали ни единой мелочи. Он как рентгеном "просветил" кусок двора, который был ему виден. – Богато живете, – заметил капитан не без зависти. – Я только сейчас понял, что выбрал не ту профессию. Придется мне, когда уйду на пенсию, наняться к вам дворником. Возьмете? – Вопрос не по адресу, – неприязненно ответил Паленый. – Обращайтесь к Анне Григорьевне. "Вот мудак! – злился Паленый. – Ваньку валяет, мент… Пора брать быка за рога – заниматься делом. От этих базарных разговоров меня скоро будет мутить". – Здорово она вас прижала… хе-хе… – Капитан смачно сплюнул, поискал, куда выбросить окурок, и, не найдя пепельницы, растер его между пальцами. – Сурьезная женщина. – И тут же поторопился добавить: – Но, будь у меня такая, я бы даже седло купил, чтобы ей было удобно сидеть на моей спине. – А вам не кажется, что вы несколько перебарщиваете? – резко спросил Паленый. – Простите… – смешался Тимошкин. – Это все мой глупый язык. Он мелет, черт знает что, не советуясь с мозгами. Вот за это мне всегда и попадает. Прошу пардону еще раз. – Ладно, проехали… – Паленый бросил свой окурок на газон. – Нужно работать. – Да, да, конечно… Они облюбовали кресла возле окна (там было посветлей). Тимошкин открыл свою изрядно потертую папку из искусственной кожи ("На свалке можно было найти получше", – подумал не без ехидства Паленый) и сказал: – Я так понимаю, вас интересует все, что касается расследования. – Да, – подтвердил Паленый. – А зачем это вам? – Я мог бы и не отвечать… – Конечно. Это ваше право… хе-хе… – Тимошкин как бы невзначай прикоснулся к карману, в котором лежал конверт с долларами. – Но я отвечу, – продолжал Паленый. – Одна голова – хорошо, а две – еще лучше. – Вы имеете опыт в подобных вещах? – удивился Тимошкин. – Я имею здравый смысл. – Он плохой помощник и часто заводит не туда, куда нужно. Расследованием должны заниматься профессионалы. – Кто спорит? Вам и карты в руки. Но я должен, образно говоря, держать руку на пульсе. Ведь не над вашей головой занесли топор, а над моей и Анны Григорьевны. Какая-то мелочь может ускользнуть от вашего внимания, а я замечу ее. И не потому, что умнее вас, а по той причине, что лучше ориентируюсь в том обществе, в котором мы с Анной Григорьевной вращаемся. – Значит, вы предполагаете, что вас "заказали" друзья-приятели? Тимошкин хищно прищурился. – Это одна из версий. Такая мысль и вас уже посетила, не правда ли? – Правда, – неохотно признался капитан. – Только у меня пока нет не только фактов, но даже предположений. – Что ж, будем искать концы вместе. Гляди, что-нибудь сплетем… Тимошкин кивнул и с сосредоточенным видом начал доставать из папки какие-то бумаги. – Это копии документов, – сказал он, почему-то хмурясь. – Оригиналы в деле. Его выносить за пределы управления нельзя. – Копий вполне достаточно, – ответил Паленый. – Кто они, вам удалось выяснить? – спросил он, подвигая к себе ксерокопированные фотографии убитых киллеров. – Только двух. Остальные нам неизвестны, а документов при них не было. – Ну и?.. – Тот, который с бородкой, числится у нас под кличкой Хасан. По национальности предположительно чеченец или ингуш. – А точнее? Тимошкин ухмыльнулся. – Это и нам интересно. Он фигурировал в нескольких делах, связанных с криминальным переделом собственности. Кое-кого мы взяли, но Хасан постоянно оставлял нас с носом. Скользкий, как уж. Был скользким… хе-хе… – поправился капитан. – Да попал в ежовые рукавицы. – На кого он работал? – Сие тоже загадка. Мне кажется, Хасан – обычный наемный убийца, одинокий волк, работающий за хорошее вознаграждение. А вот кто его нанимал, тут у нас вариантов не густо. Вернее, почти нет. – Почти?.. – Ну, были некоторые предположения… Так, на уровне слухов. Будто бы в свое время его услугами пользовался некий Щуров. Весьма одиозная личность. Правда, теперь он бизнесмен, ворочает миллионами. Притом, вполне легально. И вряд ли сейчас поддерживает связь с такими сомнительными типами. – Это как сказать… – буркнул себе под нос Паленый, чувствуя, как от волнения у него вспотели ладони – есть! прямое попадание первым же залпом! Или почти прямое. Кончик ниточки?.. Трудно сказать. Пока трудно. – Что вы сказали? – спросил Тимошкин. |