Онлайн книга «Наследство из преисподней»
|
Может, Илона знает, что я писатель? Тогда ее поведение можно как-то объяснить. Нет и еще раз нет! Нынче на дворе не семидесятые годы, когда писатель считался человеком с большой буквы и пользовался уважением и почитанием в обществе. Теперь наш брат в лучшем случае иногда промелькнет на телеэкране в каком-нибудь дурацком шоу, где он выступает в качестве китайского болванчика, который с умным видом кивает головой. А в худшем ходит в обветшалой одежонке с авоськой в руках за подачками разных благотворительных организаций и кропает мемуары, которые никогда не напечатают и никто не прочтет. В конце концов, я запутался в своих размышлениях и махнул на все рукой. Пусть идет, как идет. Иногда с виду сложная задачка имеет весьма простое решение. Но для этого нужно иметь хорошие мозги, а они у меня совсем не с математическим уклоном. – Как насчет кофе? – спросил я Илону. – Лично я не против, – беззаботно ответила она. Небольшую банку растворимого кофе мне презентовала Галюня, которая была не в восторге от моего чая. "Нэхай оцэй бурьян наши ворогы пьють", – сказала она категорично. Я не возражал – чай и впрямь был дерьмовый. "Новые" русские (а возможно и украинцы) купили на Цейлоне плантации и теперь там не собирают чайный лист, а косят все подряд – как сено для скотины. Потом этот "натурпродукт" уже на родине расфасовывают в шикарные упаковки, и чаи разных названий и сортов в основной своей массе отличаются только ценой, но не вкусом. Мы выпили кофе. Разговор наш как-то постепенно скомкался и увял. Да и о чем было говорить? Для нас двоих и так все было предельно ясно. Оставалось единственное – чтобы кто-нибудь сделал первый шаг в нужном направлении. Невольно вздохнув (что поделаешь, такова уж мужицкая судьба – первому лезть на рожон), я подошел к Илоне, поднял ее на руки и без лишних слов положил ее на кровать. Она не сопротивлялась. Мне даже в какой-то момент показалось, что Илона потеряла сознание, настолько безвольным было ее тело, когда я приступил к процессу раздевания. Но вскоре все мои сомнения развеялись, превратились в дым от сожженных мизантропических иллюзий. Этот "грызун" по моей "квалификации", эта мымра такое со мной вытворяла, что к утру я вообще выпал в осадок. У меня ныло все тело, будто по мне проехался каток асфальтоукладчика. "Стареешь, брат, стареешь…" – думал я совсем некстати. Однако, свой мужской долг исполнял со стойкостью и выдержкой оловянного солдатика. Тем более, что мне было очень хорошо с Илоной. Она словно вытащила меня из раковины монашеского целибата, где я таился последнее время, и бросила на сковородку сексуальных страстей. Последней моей мыслью, перед тем как уснуть, было следующее: "А ты, дурочка, боялась. И совсем не больно было…" Я проснулся перед обедом. Илоны со мной рядом не было. Видимо, она ушла, едва я уснул. Ах, черт! Я подхватился, как ошпаренный, и бросился к двери. Конечно же, она была не заперта на ключ. Лафа для киллера: заходи, как к себе домой, и делай, что хочешь – хоть режь, хоть стреляй, а можно и удавку на горло. Какой же я идиот… Правда, не я первый и не я последний. На женщинах ломались даже асы разведки, способные заранее просчитывать и предугадывать действия противника. Женская непредсказуемость может спутать карты в любой игре. Это только Джеймс Бонд всегда одерживал победы над вражескими агентами в юбке. Наверное, из-за своей самовлюбленности и примитивной тупости, благодаря которой он поступал парадоксально и сбивал всех с толку. Но Илона тоже хороша. Могла ведь сказать, что уходит. Или она не знает, что существуют гостиничные воры? Хотя, возможно, Илона решила, что у меня нечего брать. А это так и было на самом деле, ведь остаток денег, полученных от Самуила Абрамовича, я отдал Галюне, чтобы она положила в свой сейф. На разные расходы я взял две тысячи баксов и хранил их всегда при себе, в застегивающемся на "молнию" кармашке плавок. Так что обворовать меня было достаточно проблематично. Закрыв входную дверь на ключ и приняв необходимые меры предосторожности, я полез под душ, и спустя полчаса, чисто выбритый и надушенный одеколоном, нарисовался, как ясное солнышко, перед Галюней. Она сидела в своем крохотном кабинетике и что-то подсчитывала на калькуляторе. – Я не стала будить тебя с утра пораньше, – бросив взгляд на часы, сказала Галюня, когда мы по-дружески расцеловались. – А надо было. – Ничего себе утро… – пробормотал я, проследив за ее взглядом – стрелки вот-вот должны были сойтись на цифре "12". – Судя по твоему заявлению, я кому-то понадобился. – Не раскатывай губу. – Галюня бросила на меня лукавый взгляд. – Это была не женщина. – Галюня, не томи душу, выкладывай. – Звонил Самуил Абрамович. Ты зачем-то ему срочно понадобился. А разве в номере телефон не работает? – Работает. Просто я отключил его перед сном. Терпеть не могу, когда среди ночи какому-нибудь идиоту вздумается поздравить меня с праздником или днем рождения. А у меня таких корешей хватает. Они по ночам работают, а днем спят, поэтому думают, что все ведут ночной образ жизни. Можно я от тебя звякну? – Мог бы и не спрашивать… Я набрал номер Самуила Абрамовича и услышал в трубке ангельский голос его секретарши. – Лапуля, соедини меня с шефом, – сказал я развязно. – Простите – кто это? – Самый главный клиент. – А… – Похоже, она меня узнала. – Соединяю… Судя по интонациям в голосе, Самуил Абрамович был сильно встревожен. – Приезжайте немедленно, – сказал он торопливо. – Есть разговор. – Понял. Буду через полчаса. Я сразу сообразил, что он не хочет говорить со мной по телефону. Что ж, мудро. При современной технике можно даже мысли подслушать, присоединив человека какому-нибудь электронному дознавателю. Прежде чем покинуть гостиницу, я забежал в буфет, где съел бутерброд с ветчиной и выпил чашку кофе. И не потому, что сильно проголодался. Дело в том, что после вчерашнего от меня так разило перегаром, что хоть святых выноси. Самуил Абрамович был непривычно суетлив и, как мне показалось, здорово напуган. – Знаете, – сказал он, – у меня неприятные для вас новости… – Грузите, – ответил я с наигранной бодростью. – Мне к неприятностям не привыкать. – Вам придется еще немного подождать. Оформление документов задерживается. Он смотрел на меня настолько выразительно, что я понял его без лишних слов. Итак, пошла атака и по этому фронту… – И как долго мне придется ждать? – Ну, может, еще два, три дня… |