Онлайн книга «Обреченный убивать»
|
И не успели отзвучать тихие хлопки выстрелов, как я кубарем скатился в кустарник и мгновенно спрятался за обломком скалы, вырванным камнепадом. Никого. И ничего. Тишь да гладь… Неужто их всего трое? Хрен его знает… Нужно проверить. Легко сказать. Если еще кто-то есть, то теперь он (или они – что гораздо неприятней) караулит меня, словно обессилевшего оленя-подранка. Устроился я в общем неплохо, но ведь вокруг заросли, совершенно незнакомая мне местность – поди догадайся, откуда ждать неприятностей. Ладно, пока время терпит… Не думаю, что оставшийся (или оставшиеся) в живых настолько умен и решителен, чтобы без особых раздумий, немедленно, выполнить маневр, доступный лишь профессионалу, – под шумок моих кувырканий сменить дислокацию и зайти мне в тыл. А потому я поторопился наложить повязку на кровоточащее предплечье. Больно, но вполне терпимо. Солнце тем временем настойчиво карабкалось в центр огромного голубого шатра, накрывшего пустыню и горы. Стало припекать. Жажда, о которой я на какое-то время забыл в предвкушении пира на контрольном пункте, снова напомнила о себе. Мне хотелось пить ну просто до умопомрачения – похоже, сказалось ко всему прочему и ранение. Все, баста! Лучше сдохнуть от пули, чем терпеть эти танталовы муки. Приняв такое решение, я медлить не стал: разрисовав полосами лицо специальным маскировочным карандашом и оставив РД в расселине, начал пахать носом жесткую, как щетка из капроновой лески, траву. Ползал я где-то с полчаса. Занятие, прямо скажу, архигнусное. К тому же ненавидимое мною еще с Афгана всеми жабрами и фибрами души. Ладно еще в песке, когда можно юзить, словно по перине. Но в горных зарослях, где каждая сухая веточка или не там положенный Господом камень могут немедленно оказаться цветами и надгробием, проклянешь все на свете, пока на носках и на кончиках пальцев рук не одолеешь несколько десятков метров. Ползал, искал врага – а наткнулся на своих. Вернее, на то, что от них осталось. Не буду больше распространяться на эту тему, потому что в наше время сплошных жестокостей и практически всеобщего дебилизма окровавленные трупы трех парней в общевойсковой форме могут вызвать у большинства лишь нездоровое любопытство. Несколько поодаль я нашел и двух бандитов, сраженных наповал пулями наших ребят из воинского охранения контрольного пункта. Видимо, Усману и иже с ним не удалось подобраться к часовому незамеченными… Возвращался я к месту, где недавно грохнул своих обидчиков, разъяренный, как тигр. Возвращался, лелея в сердце надежду, что кто-нибудь из них остался в живых. Да, сегодня и впрямь у меня везучий день! Эти слова я мысленно воскликнул, завидев бархатноголосого "голубка", стремящегося укрыться в зарослях. Когда я подошел к нему вплотную, он обхватил голову руками и завыл, будто плакальщица на похоронах. – Больно? – участливо спросил я его и с силой ткнул кулаком в темное кровяное пятно на чапане. – А-а-оу-в!.. – забился в крике бандит. – П-по… По-щади-и! – Не переживай. Я гуманист. Не радуйся, дурак необразованный, – это совсем не то, что педераст. В общем, я добрый человек, и если ты мне расскажешь все без утайки – зачем вы устроили здесь кровавую баню? – то, может, я тебя и помилую. Ась? Сделка клевая, не сомневайся. Говори. – Ничего не знай… приходи поздно… совсем случайно попал сюда… нехороший люди меня вел… сказал, стреляй буду… я испугался… кто любит секир башка!.. Я ничего не делай! – Артист… Волна дикого бешенства постепенно заволакивала глаза кровавой пеленой. – Ишь, как в роль вошел, почище народного. Вот только правильный русский язык почему-то очень быстро забыл. Совсем недавно ты базлал на нем, как по писаному. С этими словами я выстрелил из пистолета ему в ногу. Он завизжал, словно свинья на бойне. – Рассказывай, сука! Иначе я сейчас устрою тебе детскую считалку: раз – ножка, два – вторая и так далее. – Не стреляй! Клянусь аллахом, все скажу, всю правду! – Вот так бы сразу. Выкладывай. – Мы должны были забрать большую партию марихуаны… – Где она? – быстро перебил я его и насторожился: если наркоты и впрямь много, то и сопровождающих должно быть больше, чем пять человек. – Спрятана в пещере. Совсем рядом, метрах в пятидесяти отсюда. – Охрана есть? – Зачем? Граница далеко, места безлюдные – кого бояться? – Проверю. Звони дальше. – Пришли сюда, наткнулись на солдат. Завязалась перестрелка… Но я не стрелял, клянусь мамой! – А может, ты байстрюк, [5] – вовремя вспомнил я подходящее к случаю украинское слово. – Или сын ишака. Не отвлекайся, говори по существу. – Все. А потом ты… – Так сколько там марихуаны? – С полтонны. – И ты хочешь меня уверить, что вы впятером по горам на собственных загривках должны были утащить пятьсот кэгэ груза? Ладно, повторение – мать учения… – Я сделал вид, что целюсь. – Вай, остановись! Шайтан попутал, забыл маленько. Дальше полетели бы. Вертолетом. – Погоди… как – вертолетом? Здесь что, неподалеку аэродром? – Зачем аэродром? Ваши сюда должны прилететь, вот мы и… – Откуда тебе это известно? – Так ведь мы не сами по себе. Мы – люди подневольные, что начальник скажет, то и делаем. Нам было приказано военных связать, переодеться в их форму и вызвать вертолет. – Каким образом? – Там, у Усмана… Он неопределенно махнул рукой и покривился от боли. Радиомаяк, найденный мною в карманах Усмана, был похож на мой как две капли воды. В том, что его сигнал абсолютно тождественен позывным нашей, вышедшей на задание, группы, я и вовсе не сомневался. Теперь мне почти все стало ясным и понятным. К сожалению, слишком поздно… Я возвратился к раненому. Он смотрел на меня, как кролик на удава. Я медленно достал пистолет и поднял флажок предохранителя. – Что ты делаешь!? – всполошился бандит. – Ты ведь обещал меня помиловать! – Я пошутил… – устало бросил я и нажал на собачку. Пуля вошла точно в лоб… Я сидел в тени и жевал, словно сытая корова, – тягуче-медленно, размеренно и беспрерывно. Благо безвременно усопшие не без моей помощи наркоизвозчики оставили запасы воды и пищи в девственной неприкосновенности. Я сидел, наслаждался великолепным видом на пустыню и думал. Впрочем, меня занимала и волновала только одна мысль: как же все-таки не загреметь раньше времени к праотцам? В том, что меня достанут, если захотят, из-под земли, я ни капельки не сомневался. А что во всей этой паскудной истории замешаны большезвездные погоны – и подавно. |