Онлайн книга «Бой в ливийской пустыне»
|
– Об отпечатках пальцев и сетчатке глаз ты не подумал? Изменить физиономию, убрать шрамы, разные пятна, скорректировать фигуру – это легко, но пальчики-то и глаза останутся прежними? А они зафиксированы в ЦРУ. И твоя пленка может сыграть роковую роль в моей жизни. Так что давай лучше обойдемся без расстрельной формальности и подпишем обычный контракт. – Нет, Эл, к сожалению, выставляемые условия не моя прихоть. Я исполню приказ. А насчет пальчиков и глаз тоже можешь не беспокоиться. С тобой будут работать лучшие врачи. Они сделают так, что ты превратишься в другого человека. Совершенно другого человека. – Разве такое возможно? – Сейчас возможно то, что было невозможно еще вчера. Прогресс! – Что будет с врачами после операции? – На твое усмотрение. Бретон быстро принял решение: – Они должны исчезнуть. Весь медперсонал, который будет причастен к операции. В живых не должен остаться никто, кто увидит меня до операции и тем более после. – Хоп, Эл! – Может, начнешь называть меня Роб? Чтобы привыкнуть быстрее? Кстати, когда намечена операция? – Предварительно, на 19-е число, в частной клинике пригорода Исламабада. – Операция должна пройти ночью, медперсонал подлежит ликвидации на месте, при необходимости госпитализации подбери для отлежки другое место. Решение по персоналу обслуживания после операции то же, что и по обычным медикам, – ликвидация! – Да, Эл! Все так и будет. А сейчас нам необходимо заключить контракт. – Ладно! Кто жертвы? – Американцы. Их взяли в плен у Кабула месяц назад. У себя они числятся без вести пропавшими. Их уже не ищут. – Сколько солдат? – Трое! – Чтобы быстрее закончить формальности, – на слове «формальности» Бретон сделал ударение, – мне нужен русский автомат «АК». – Тебе дадут «АК-74». – Тогда идем, закончим с этим быстрее, да поеду я с Лизой куда-нибудь подальше от города. – Я подскажу тебе одно прекрасное место. И выделю охрану. – Без нее обойдусь! – Нет, Эл. Пока приказы здесь отдаю я! Охрана будет сопровождать тебя повсюду. – Ну-ну! Мусаллах и Бретон прошли из дома во двор, зашли в здание сбоку от гаражного навеса, спустились по бетонной лестнице в прохладный подвал, коридор которого заканчивался помещением, закрытым массивной решеткой. Охранник включил свет, и Бретон увидел троих избитых, обросших, грязных полуголых молодых мужчин, лет двадцати пяти. Мусаллах подал знак охраннику, тот открыл калитку решетки. Полевой командир и бывший сотрудник ЦРУ вошли в камеру. Молодые люди прижались друг к другу. Мусаллах взглянул на Бретона: – Вот твой контракт, Ален. – Зачем тебе убивать их, Хайрулла? Почему не затребовать за них выкуп? Думаю, американцы пошли бы на сделку. – Янки, может быть, и пошли бы, только я не имею с ними никаких дел. – Принцип? – Если хочешь, то да. – Интересно, Хайрулла, в восьмидесятых годах к тебе в плен попадали русские? – То было другое время. Один русский был в плену у моего отца. Раненым взяли, одного из взвода, что проводил разведку в Панджшере. – Его вы тоже казнили? – Не успели. Сбежал. А потом лагерь разгромила русская авиация. Не сравнивай русских с американцами. Те умели воевать и умирать достойно, как воины, эти нет. В камеру вошел помощник полевого командира с автоматом и видеокамерой. «АК-74» передал Бретону: – Как и просили, магазин полон. Один из американцев приподнялся: – Я не знаю, кто вы, но вижу, что европеец или даже соотечественник. Неужели вы убьете нас? Мы же сдались в плен, когда нам была обещана жизнь. Бретон посмотрел на Мусаллаха: – Это так, Хайрулла? Ни один мускул не дрогнул на физиономии талиба: – Да! – Но раз вы обещали им жизнь, то должны… Мусаллах прервал Бретона: – Я никому ничего не должен. Да, мы обещали им жизнь при условии добровольной сдачи в плен. И выполнили обещание. Пленные жили, пусть и как скоты. Но сколько жизни отведено каждому из них, знает только всевышний. Сегодня суждено погибнуть американцам, а завтра, возможно, и всем нам. Не тяни время, Ален, у тебя же еще прогулка с очаровательной мадемуазель Клодель?! Бретон передернул затворную раму, загоняя патрон в патронник. Американец, что обращался к нему, закричал: – Нет! Не надо! Прошу вас! Мы готовы на все… Его оборвал сосед: – Не унижайся, Майкл, нас не пощадят. – Но я не хочу умирать. Бретон выстрелил в лицо американца, которого звали Майкл. Тот рухнул на своих товарищей, заливая их кровью. В подвале прогремели еще две очереди. Бахтияр опустил камеру: – Я все снял, саиб! – Отлично, – сказал Мусаллах. Он вытащил из кобуры пистолет, подошел к дергавшемуся в судорогах, окровавленным телам американских солдат и выстрелил каждому в голову. – И зачем? – опуская автомат, спросил Бретон. – Итак понятно, что я убил их. – Привычка, Эл! Он повернулся к помощнику: – Кассету мне на стол. И смотри, Бахтияр, никаких копий! – Да, саиб! – Ступай. Бретон прикурил сигарету. Он смотрел на трупы. – Что-то не так, Эл? – спросил Мусаллах. – Да нет, просто парни могли бы жить, останься на родине. Но захотели заработать. Вот и получили расчет. А ведь в Штатах у них наверняка остались родители, девушки, возможно, жены и дети. Идиотская политика, идиотская война. – Весь мир таков, Эл. Стал таким. – Ты веришь в конец света, Хайрулла? – Нам, Эл, смерть не страшна. – Я спросил, веришь ли ты в конец света? – Не думал об этом. – А ведь нам всем отвечать пред богом за грехи свои. – Не знаю, как ты, а я чист перед Аллахом. – Как знать? Но ладно, пошли отсюда. Мусаллах и Бретон поднялись наверх. Хозяин усадьбы указал на автомобили под навесом: – В твоем распоряжении, Эл, любая из этих машин. – И даже новенький «Кадиллак»? Кстати, где ты приобрел его? – В Пакистане, неплохой внедорожник, да? Красивый, мощный. |