Книга Террорист в погонах, страница 42 – Сергей Зверев

– Вот здесь есть то, что Диме вливали в нос, – сказала она, когда вернулась к костру и продемонстрировала сумочку с красным крестом.

Она открыла ее – там ровными рядами стояли пластмассовые бутылочки с разноцветными надписями на них.

– Я слышала, как эти сволочи говорили об этом. Они думали, что я их не понимаю, но я смогла разобрать смысл.

– Вы знаете киргизский? – спросил капитан Колесниченко.

– Нет. Я немного знаю казахский.

– А это похоже?

– Ну почти.

– Собирайся, поедешь за топливом, – сказал Батяня Виталию.

– Круто, я с детства мечтал погонять на «Иж Планете Спорт».

– Вот твоя мечта и сбывается.

– Только узнаем у бандюка, в какой стороне ближайший кишлак. А то до утра будешь колесить по окрестностям.

Батяня выволок худосочного Жанболота из машины, взвалил себе на плечи, принес к костру, опустил на землю.

– Слушай, – сказал капитан Колесниченко, – где здесь поблизости какой-нибудь аул, кишлак или поселок?

– Не понимаю, – начал прикидываться Жанболот.

– Кайда ен жакын кыстак? – произнесла Евгения Анатольевна.

Услышав это, молодой киргиз с удивлением глянул на нее.

– Кайда эн жакын кышта… – повторил он ее вопрос по-киргизски.

– Значит, кишлак по вашему не кыстак, а кышта?

– Не понимаю, – снова заупрямился киргиз.

– Сейчас нам все скажет. Держи его наглую рожу, – обратился Батяня к капитану Колесниченко.

Тот схватил руками Жанболота за голову, а Батяня вновь всунул ему в рот кляп, чтобы тот не кричал.

– Откройте аптечку, – попросил он Евгению Анатольевну.

А затем, глянув на ряд пластмассовых флаконов, спросил:

– И что из этого надо вливать ему в нос?

– Я не знаю, – призналась она.

– Блин, нету с нами нашего Мишки, – с горечью в голосе сказал капитан Колесниченко, – сволочь… Это они его взорвали…

Виталий пнул ногой лежащего Жанболота.

– Держи себя в руках, – грозно сказал Батяня, – да, Мишка бы разобрался… Ты, Виталий, не помнишь, как он тот препарат называл.

– Аксцис, не аксцис… Аксидоз не аксидоз. Черт, не помню… Да вливай ему все подряд, что-нибудь подействует…

– Отравишь еще чего или вообще сбрендит, а нам надо выудить из него информацию.

– Постойте. Если мне заливали в нос, то, может быть, я вспомню по запаху. Дайте мне понюхать, – предложил майор Воскобойников.

– Правильно, – согласилась Евгения Анатольевна.

Батяня откупорил один из флаконов. Майор Воскобойников повел носом.

– Нет, не это, – уверенно сказал Дмитрий Васильевич.

– А это?

– Похоже… Очень похоже… Присутствует запах эфира…

– А этот? – Батяня открыл другой пузырек.

– Этот, – замялся майор Воскобойников. – Тоже вроде бы похож… Тоже пахнет эфиром.

– Да эфир специально добавляют в жидкости без запаха, – сказала Евгения Анатольевна. – У меня подруга была медработница, рассказывала. А могут еще камфору добавить.

– Давайте на мне поэкспериментируем, – решился Дмитрий Васильевич, – вы мне будете что-нибудь вкапывать малыми дозами, и я буду отслеживать эффект. Если он окажется таким же, как вы видели у меня раньше, то…

– Не надо, Дима, – забеспокоилась Евгения Анатольевна.

– Да у меня есть другой надежный способ, как достать из таких ублюдков информацию, – прорычал капитан Колесниченко.

Он сжал кулаки.

– Постой, – сказал Батяня.

Майор Лавров закрыл глаза, приложил ладони ко лбу, сосредоточился. Он постарался восстановить в памяти обстоятельства того разговора, когда десантники находились в кабинете командира части ПВО подполковника Белобородова.

– Кажется, Мишка говорил так, – через пару минут начал Батяня, – «препарат на основе окситоцина, усиливающий во много раз его действие».

– Точно, окситоцин, – подтвердил капитан Колесниченко.

– Что это за препарат? – с тревогой спросила Евгения Анатольевна.

– Он забирает волю человека, и человек становится полностью доверчивым к посторонним, фактически превращается в зомби…

– Боже! – всплеснула руками женщина и с жалостью посмотрела на своего мужа.

– Да у меня уже все в порядке… – отмахнулся майор Воскобойников.

– Так, смотрим надписи на флаконах, – приказным тоном проговорил Батяня.

Краска на многих пластмассовых бутылочках где стерлась, где расплылась. И надписи разобрать практически было невозможно.

– О блин, смотрите, а на этой бутылке кто-то хотел, не при даме будет сказано, написать матерное слово. Вот отморозки, как будто знали, что мы эту бутылку найдем…

– Где? – спросил Батяня.

– Да вот, не видишь: «ХУ», – прочитал капитан Колесниченко. – Одна буква стерлась.

– Есть же идиоты, у которых руки чешутся, что-нибудь такое написать, – со злостью проговорил Батяня.

– Я даже высоко в горах, в пещерах такие надписи встречал, – произнес майор Воскобойников. – Туристы чертовы.

– Высоцкий еще пел: «И в парижском общественном туалете есть надписи на русском языке», – сказал Батяня.

– Жалко, что у нас нет жвачки, – ни с того ни с сего сказала Евгения.

– Это почему? – удивились все.

– Потому что иногда лучше жевать, чем говорить. Особенно мужчинам.

– Мужской коллектив… – укоряющее проговорил капитан Колесниченко.

– Шутки в сторону. Если серьезно, то мы нашли то, что искали. В этой бутылочке, я уверена, и есть тот препарат. Потому что окситоцин по-английски пишется через «икс» и «уай» – «oxytocin», – произнесла Евгения Анатольевна по-английски, заменив «цэ» на «эс». – И вы видите один слог из этого названия.

– Понятно, – мужчины разом почесали затылки.

– Давай держи эту рожу, – снова приказал Батяня капитану Колесниченко.

Тот схватил Жанболота за голову, а майор Лавров влил тому в две ноздри хорошую порцию препарата.

– И как скоро он подействует? – спросил Дмитрий Васильевич.

– У нас нет времени ждать. Откупоривай его хавальник, ой, пардон, Евгения Анатольевна, вынимай кляп.

Молодой киргиз, как мог, раскрыл широко глаза и остановил свой взгляд на жене майора Воскобойникова.

Она широко улыбнулась ему и доверительным тоном спросила:

– Мени шакыртады Евгения Анатольевна. Ал сенин?