Книга Страсть по понятиям, страница 7 – Владимир Колычев

Отклика пришлось ждать долго, минуты две. В течение этого времени я наблюдал борьбу «за» и «против», выраженную в мимике ее лица.

— Вы кто такой? — наконец спросила она.

— Частный детектив, — не стал обманывать я. — Ищу Альберта. Он пропал четыре года назад…

— И что, его до сих пор не нашли? — изобразила удивление Настя.

— Вы его знаете?

— Ну, конечно, знаю… Мы с ним встречались… А я обязана отвечать на ваши вопросы?

— А вы думаете, что нет?

— Насколько я понимаю, никаких санкций у вас нет?

— А какие санкции вам нужны? На ваш арест? Думаете, надо?

— Ничего я не думаю…

Механическим, едва ли осмысленным движением Настя поставила свою сумку на стул, устало, если не сказать, обессиленно села за стол. Сумка у нее большая. Я хоть и не претендую на звание «английского ученого», но все-таки кое-какими жизненными наблюдениями располагаю. Вот, например, я заметил, что чем больше у женщины ее дамская сумка, тем больше в ее жизни проблем. Чем эта сумка меньше, тем счастливей женщина. И Настя лишь подтвердила это мое наблюдение. Если она, конечно, действительно не очень счастлива.

Так это или нет, но мне уже хотелось ее осчастливить. На одну-две ночки… Да, такая вот моя сущность. Мне бы на деле сосредоточиться, а у меня мысли вразнобой пошли от женской привлекательности… Не очень приятно осознавать этот факт, но ведь человек — часть живой природы…

— Удостоверение хотя бы покажите.

Она посмотрела на меня устало, но с явным желанием взбодриться, взвинтить темп нашего разговора, наброситься на меня и, по возможности, разорвать на части — в переносном, разумеется, смысле. А вдруг в буквальном?

— Вы хотите со мной познакомиться? — попытался я отделаться шуткой.

— Нет, я хочу знать, кто вы такой. Вдруг вы какой-то проходимец, я вызову милицию.

Для большей убедительности Настя потянулась к своей сумочке, достала оттуда мобильный телефон — розовый, со стразами.

— Ну, хорошо.

Я достал удостоверение частного детектива, предъявил ей.

— Плотников Константин Алексеевич… — прочитала она. И с осуждением глянула на меня. — А говорили, что Игорем зовут.

— Брата моего Игорем зовут, — на ходу сочинил я. — Мама нас часто путала, его Костей называла, меня Игорем…

— Врать где научились? — раскусила меня Настя.

— Ну, с кем, как говорится, поведешься… Работа у меня такая, часто приходится иметь дело с врунами. Так они вроде нормальные люди, но им же выкручиваться нужно, вот и врут напропалую… Я не говорю, что врут все без исключения, но случается.

Я так выразительно посмотрел на Настю, что она приняла все на свой счет. Именно на это я и рассчитывал.

— Я не вру… Я действительно знаю Альберта.

— Это я и хотел от вас услышать.

— Услышали?

— Что, пора и честь знать?

— Ну, если вы такой догадливый…

— Я Альберта ищу, если вы Анастасия Андреевна, этого не поняли. Я должен его найти и вернуть родителям.

— Я почему-то думала, что он давно уже нашелся. И мне кажется, что это действительно так, — сказала она, с напряжением глядя мне в глаза. Напряжение это было вызвано желанием удержать взгляд, чтобы не вильнул он в сторону, не выдал фальшь и лукавство.

— Тогда почему я здесь?

— Это меня и удивляет.

— Я знаю, вы встречались с ним в Кирове.

— Да, я с ним встречалась.

— И на работу к брату вы его устроили?

— Ну, я сказала, что есть вакансия, он согласился…

— Это при том, что у его родителей своя фабрика.

— А это уже не ко мне. Это к нему. Я же не виновата, что он своих родителей терпеть не может.

— Да, вы в этом не виноваты… В сентябре две тысячи шестого года вашего брата уволили.

— Я бы сказала, он сам уволился.

Я мог бы с этим не согласиться. Дело в том, что Ремезов приворовывал, мне даже поведали схему, по которой он действовал. Зарегистрировал фирму, отгружал ей товар по заниженной за счет скидок цене, а дальше товар уходил по реальной стоимости. Разница, разумеется, шла Ремезову в карман. А руководила этой фирмой его сестра, она-то и сбывала строительные материалы. Владельцы завода вывели Эдуарда Андреевича на чистую воду, но, чтобы не порочить репутацию своей фирмы, спустили это дело на тормозах. Просто уволили Ремезова, на этом все и закончилось. Но говорить об этом Насте я не стал. Зачем толочь в ступе и без того мутную водицу?

— Это неважно. Важно, что ваш брат уехал, а вместе с ним уехали, Настя, и вы. И вы, и Альберт с вами…

— Да, он уехал вместе со мной.

— Где он сейчас? — подошел я к главному вопросу.

Но, как и ожидал, услышал короткое «Не знаю». Оказывается, Настя решила с ним расстаться и выставила его за дверь.

— Я попросила Эдика, и он отвез Альберта домой.

— В Киров?

— Да, в Киров… Он собирался строить завод, ему нужно было снять деньги в банке…

— Где он собирался строить завод?

— А это уже вас не касается, — грубо отрезала Настя.

— А это что, тайна?

— Надеюсь, вам знакомо такое понятие, как коммерческая тайна? — продолжала дерзить она.

— Да, но эту тайну придется открыть. Думаю, компетентные органы этим займутся, — в отместку пригрозил я.

— Это еще почему?

— Ну, во-первых, откуда деньги на свой завод? А во-вторых, куда подевался Альберт? Что, если ваш брат, Настя, не отвез его в Киров? Что, если он… ну, например, заставил его строить завод?

Я был далек от такой мысли, но мне нужно было растормошить Настю, заставить ее оправдываться. Чем выше поднимется вода в тихом омуте, тем легче разглядеть чертей на его дне.

— Строить завод? Кто, Альберт? Я вас умоляю! Да таких белоручек свет не видывал! — с пренебрежением к своему бывшему парню засмеялась Настя.

— Ну, вчера белоручка, а сегодня раб. Рабский труд у нас вне закона, но инциденты случаются. И будут случаться. Потому что раб — это такая же древняя профессия, как вор и проститутка. Пока есть спрос на рабский труд, на краденое и на женское тело, эти явления не искоренить, — уверенным тоном выдал я.

— Вы философ? — не без ехидства усмехнулась она.

— Нет. Просто я сталкивался со всем этим. Сам, как раб на галерах, вкалываю, воров ищу, все такое.

— А все такое — это спрос на женское тело? — попыталась уколоть меня Настя.

Чем выдала свои тайные мысли. Если, конечно, она действительно хотела, чтобы ее тело пользовалось спросом — и ни у кого-то там, а у меня. Так это или нет, но хотелось на это надеяться.