Онлайн книга «Тайна острова Солсбери»
|
«Ага, понятно, – тотчас припоминаю рассказ Даниэля. – Значит, пресловутые гонки на вагонетках проходят здесь. Что ж, посмотрим…» Осип Архипович поясняет: – Завтра на этом уровне будет многолюдно, шумно и весело. Мы должны здесь немного прибраться. Подойдя к электрощитку, он включает рубильник. Под потолком вспыхивает несколько ламп, позволяя подробнее рассмотреть унылое зрелище. – Тут сидят зрители и судьи, – кивает босс на грубо сколоченные лавки. – В ту сторону соискатели разгоняют вагонетки, – машет он рукой влево. Развернувшись всем корпусом вправо, ухмыляется: – А оттуда возвращаются самые удачливые. Кто-то из моих коллег интересуется: – Что мы должны делать? – Двое займутся уборкой здесь. Двум предстоит заняться вагонетками, смазать колесные оси и подшипники. Еще двое должны пройти по кольцу и осмотреть рельсовые пути… * * * Степаныч и три его товарища предпочли остаться неподалеку от лифта, занимаясь уборкой «трибун» и подготовкой «болидов». Ну, а мы с Чубаровым, вооружившись фонарями, двигаемся вдоль узкоколейной железной дороги. Без фонарей в тоннеле ни черта не разглядеть – лампы под потолком висят метров через двадцать, освещая лишь небольшое пространство под собой. В промежутках темень – хоть глаза выколи. Фонарями нас обеспечил комендант, он же приказал взять одну из вагонеток для сбора разного рода мусора, сопроводив сие действие словами: – Рельсы и пространство между ними должны быть абсолютно чистыми. Я проверю лично! После прошлых заездов в кольце прибирались, но мало ли – вдруг кое-что осталось?.. Вот мы и заняты поисками этого «кое-что». Врач висит на вагонетке и тянет рычаг тормоза, чтобы она не разгонялась под горку, я иду впереди и освещаю фонарем путь… В тоннеле стоит жуткая вонь. Этакая смесь из кисловатой плесени от застарелой сырости и отвратительного запаха гниющей плоти. Местами попадаются обломки колесных пар или механизмов сцепки. Несколько раз мы наткнулись на гниющие человеческие останки: отрезанную ладонь, кусок черепа с пучками волос, внутренности кишечника. Находя подобный мусор, я прошу напарника остановить вагонетку. Он виснет на тормозе, и та, противно визжа колодками, плавно замедляет ход. Я принимаюсь закидывать мусор в ее недра… После дня, проведенного в морге, вид останков больше не напрягает. Врач вообще относится к данной работе как к чему-то обыденному. Как к дежурной уборке больничного коридора. * * * Длина кольцевого штрека оказалась довольно приличной. Начав движение от холла с трибунами, мы прошли в горизонтальной плоскости не менее сотни метров, прежде чем в тоннеле появился уклон. «Все верно, – отметил я про себя. – Именно так Даниэль и рассказывал». Уклон растянулся на добрую треть километра. Затем «железка» пошла ровно, и я опять насчитал около трехсот метров. Время шло, и тележка от нагруженного «добра» становилась все тяжелее. Ну, а потом начался подъем, и нам пришлось толкать транспортное средство вдвоем… На подъеме собирать железяки и останки становится особенно трудно. Чубаров повисает на тормозном рычаге, я загружаю. Потом мы с невероятным усилием трогаем ее с места и продолжаем движение… – Тоже примерно триста метров, – вытираю пот со лба, когда тоннель выровнялся. – Что, Евгений Арнольдович? – спрашивает еле живой врач. – Четыре участка по триста метров. Итого получается тысяча двести. – Это вы о длине кольца? – О ней. – А зачем вам его длина? – Привычка самому все просчитывать, проверять и запоминать. В общем, на всякий случай. – Понятно. А я всегда полагаюсь на чужой расчет. Сам никогда ничего не запоминаю… На ровном участке дело идет быстрее. Вскоре впереди показывается освещенный холл. Или, точнее, помещение со зрительскими трибунами. – Как успехи? – встречает громогласный бас коменданта. – Принимайте улов, – подкатываем вагонетку. – Зачем мне его принимать? Перегружайте это дерьмо в мешки и подтаскивайте к лифту. Поднимете наверх, и на обед… * * * Сполоснувшись в душе, идем в столовую. В очереди судьба вновь сталкивает с Даниэлем. Он искренне рад встрече, подзывает нас с Чубаровым и предлагает вклиниться в длинную очередь перед ним. – Куда вас сегодня направил бог хозяйственных работ? – скалится наш новый товарищ. – Кольцевой трек для тебя готовили. – Да вы что?! Ну и как? – Целую вагонетку всякой дряни с рельсов убрали. Так что можешь завтра идти на рекорд… Ставим на подносы тарелки, потихоньку доезжаем до края раздачи. – Столик освобождается, пошли быстрее, – приглашает Даниэль. Сгребаем в сторону грязную посуду, рассаживаемся. Приступаем к обеду… Доедая первое блюдо, вдруг вспоминаю об одной мелочи, которую неплохо бы знать для общего развития. – Слушай, а что на этой шахте добывают? Судя по количеству охраны, алмазы или как минимум моют золотишко?.. Оглянувшись по сторонам, Даниэль негромко говорит: – Нет, не золото и не алмазы. Здесь добывают особый минерал – рениит. – Не слышал о таком. – Это очень редкий минерал из класса сульфидов, – компетентно сообщает собеседник. И отчего-то переходит на шепот: – Рениит – единственный известный науке минерал, в котором содержится рений. Много, черт возьми, рения – до восьмидесяти процентов! А это означает, что минерал пригоден для промышленного использования с целью получения чистого рения. Чубаров наконец-то проголодался и поглощает обед, не вмешиваясь в разговор. Я же, на минуту позабыв о тефтелях, чешу затылок. – Я, знаешь ли, не специалист в этих вопросах. И для меня, что рениит, что рений – пустые звуки. – Ты не знаешь про рений?! – Извини, в школе у меня по химии был трояк. – Рений – плотный серебристо-белый металл. Один из редчайших элементов земной коры. В год во всем мире его добывают не более тридцати тонн. Это тебе о чем-нибудь говорит? – Только то, что он недешевый. – Э-э, – протянул Даниэль, как всегда высунув светло-розовый язык. – Не дешевый – слабо сказано. Сколько сейчас в России стоит золото? – Нашел у кого спрашивать – я ж не хожу по ювелирным, – пожимаю плечами. – Тысячи полторы-две за грамм. – Вот! А стоимость одного грамма чистейшего рения доходит до тысячи долларов. Понимаешь разницу? – Ни хрена себе! И в чем же его фишка? – Поговаривают, будто раньше ученые не могли найти ему применения, потому он и стоил копейки. Но вот уже несколько десятилетий рений активно используют в высокотехнологичном производстве современной электроники. А в последнее время спрос на него стремительно растет из-за новейших технологий в производстве реактивных и ракетных двигателей. |