Онлайн книга «Тайна острова Солсбери»
|
– Слушаю, – отвечает появившаяся на экране голова охранника. – Вертолет к вылету готов. Можно поднимать пассажиров и провожающих. – Отправляем. Встречайте… Проходит еще некоторое время. Пронзительно взвывает сирена и мигает красная лампа над проемом лифта. Тяжелые бронированные двери медленно расползаются, из кабины вываливается толпа в оранжевых комбинезонах, среди которых я узнаю одного из счастливчиков, выигравших конкурс забойщиков. Он выделяется из толпы тем, что одет в обычную куртку. Его фамилия либо Корниенко, либо Парамонов – я точно не знаю. Зато теперь – вблизи и при ярком естественном освещении – появляется возможность лучше рассмотреть его внешность. У него открытое лицо с приятными правильными чертами, излучающее огромную и неподдельную радость. Немного смугловатая кожа, хорошее телосложение. И никаких особых примет, за исключением наколки на пальцах левой руки, придерживающей у плеча ремень дорожной сумки. Четыре фиолетовые буквы составляют имя «Саша» – вероятно, его. На Александре бежевый пуховик с капюшоном, джинсы и утепленные полуспортивные ботинки. Провожающие шумят и по очереди обнимают счастливчика. А мы с завистью смотрим на него и представляем, как через несколько часов он спустится по трапу самолета в московском аэропорту, как встретится с близкими родственниками, как отпразднует возвращение. И, наверное, будет с ужасом вспоминать годовой контракт с компанией «Стратегия-Рен»… – Чего застыли, как восковые фигуры? – возвращает в реальность бас коменданта. – Поехали вниз. Пора обедать и браться за настоящую работу… * * * Настроение за обедом было паршивым. Я молча хлебал из тарелки борщ, вспоминал первую половину дня и, как ни старался, не мог понять, что больше огорчало: участие в кремации погибших шахтеров, проводы на Большую землю удачливого парня или предстоящая уборка вонючих сортиров. Покончив с обедом, выхожу в курилку, до начала работы остается несколько свободных минут. Народ вовсю дымит сигаретами. Я невольно вспоминаю страстного курильщика Даниэля, но он лежит в пятой палате медблока, и данный факт тоже не добавляет оптимизма. Внезапно на плечо ложится чья-то рука. Оборачиваюсь. Рядом стоит комендант и загадочно улыбается. – Есть предложение. – Валяйте. – Хочешь заняться нормальной работой? – Я не против, но хотелось бы узнать, что вы подразумеваете под «нормальной работой». – У нас возникла проблема на тридцатом уровне – надо прочистить протоку от бута. – От чего? – От больших кусков неразмытой породы. Мысль о купании в ледяной воде не согревает. – А что случилось? Ведь в протоке было нормальное течение. Осип Архипович с безнадегою машет рукой: – Было. Оно и сейчас имеется. Но в подстволок за сутки сбрасывается с десяток тонн породы, и протока забивается бутом. Уровень воды уже поднялся метра на три. Ну что, попробуешь? – А другие варианты есть? – Да сколько угодно! – восклицает он. И опять лыбится, показывая нездоровые зубы: – К примеру, вафлить. – Чего? – грозно свожу брови. – Вафлить – означает наводить порядок. А именно: драить сортиры на жилых уровнях, чем сейчас и займутся твои товарищи. Задумчиво напоминаю: – Вообще-то вонючих испражнений хватает и в подстволке. – Но там работы каждый день на час-полтора! Три захода по пятнадцать минут – и свободен, – настаивает комендант. И, перейдя на шепот, добавляет: – А в перерывах я обеспечу банку. – Какую еще банку? – Эх, салага… – вздыхает он. – На шахтерском жаргоне «банка» означает «накрыть стол с алкоголем». Я чистого спиртика принесу для сугреву. Ну как, согласен? Перспектива провести полчаса в вонючей и ледяной водице мне откровенно не нравится. Однако возможность пораньше освободиться и упоминание о чистом спирте становятся решающими доводами в пользу новой работы. – Согласен. – Тогда иди к лифту и жди меня… Отдав необходимые распоряжения Степанычу, комендант входит в грязную лифтовую кабину и нажимает на кнопку двадцать восьмого уровня. – Вначале навестим начальника участка, – объясняет он. – Теперь будешь работать под ним. Он явно доволен моим согласием, я же пока не знаю, радоваться или огорчаться… * * * У лифтового холла на двадцать восьмом уровне заходим в небольшую каморку. Внутри у старого стола восседает дородный дядька лет сорока пяти. Он высок, статен и одет в такой же темно-зеленый комбинезон, как и комендант, что говорит о принадлежности к среднему руководящему звену. – Здорово, Петрович, – гудит Осип Архипович. – Принимай под свое начало. Тот небрежно окидывает меня равнодушным взором. – Куда его? У меня на двух уровнях полный комплект. – На тридцатый. Он займется очисткой протоки. После этого уточнения начальник глядит на меня осмысленно и с любопытством. – Это не он, случаем, проторчал в воде четверть часа? – Он самый. – Хм… ну что ж, большому кораблю – большое плавание. Как звать? – Евгений. – А меня можешь называть Петровичем, – тянется он к шкафчику и достает связку ключей. – Пошли… Опускаемся до тридцатого уровня. В кабине лифта Петрович жалуется: – На турнире неплохо прочистили горловину протоки, и следующие два дня водяные чистили без передыху. Не помогает, – уровень поднимается. Один водяной слег от переохлаждения, два других наотрез отказываются идти в подстволок. Прямо беда, Архипыч. – Что за «водяные»? – негромко спрашиваю коменданта. – Водяной, или камеронщик, – рабочий водоотлива. Он же храпок, прелосос, насосник, жаба… Боже, сколько на шахте прижилось жаргонных словечек! Не меньше, чем на зонах… Сегодня на тридцатом уровне занята другая бригада, работая в похожем ключе и ритме: четверо рабочих в прорезиненных робах и касках катают тачки, один накидывает из грузовой клети породу, трое обслуживают корытную мойку. Руководит процессом знакомый бригадир Веня. Увидев меня, он расплывается в улыбке и первым подает руку. Заходим в бытовку и прямиком направляемся в одну из клетушек, что напротив душа. Отперев внушительный висячий замок, начальник участка открывает дверку. – Выбирай любой по размеру. В шкафу висят неопреновые гидрокостюмы «мокрого» типа различной толщины – трех-, пяти– и семимиллиметровые. Все раздельные и все довольно потрепанные. |