Онлайн книга «Мы те, которых нет»
Цель всей этой трагикомедии? Пока непонятно. Но какая-то цель была. Не просто ликвидация терроргруппы. Что-то заказчики еще хотели. Поэтому не думаю, что Афона выпустили бы просто так и дали ему раствориться. Его бы, наверное, просто взяли живым и подвязали на какую-нибудь публичную акцию. Тут бы вспомнилось и то, что он в свое время был боевиком «Левой инициативы» – единственной политической организации, которая может оказать в хаосе сопротивление и незыблемо стоит на государственнических позициях. «Инициативу» хотят убрать с арены? Ну что ж, тоже версия. – Сакральная жертва – вот кто были мы, – сказал я. – Все равно ты предатель! – неожиданно взбрыкнула Зена. Я включил телевизор. Объектив телекамеры наехал на мертвое лицо Глицерина и на лежащий рядом с ним «Клин». – Ты бы смотрелась куда лучше. Но за неимением… – Сволочь! – Я – да. Сволочь. Поэтому жив. И поэтому жива ты. Был бы интеллигентным садистом, как Жаб, или маньяком-взрывником, лежал бы сейчас с тобой в морге. Сволочью быть иногда выгодно. Она потянулась к бутылке с текилой. Сделала большой глоток. Встряхнула головой. И почти спокойным ровным голосом произнесла: – Ты прав, Чак. Извини… Что дальше? – Вопрос интересный. Дела наши неважнецкие. – Я знаю. – Нет, ты даже не представляешь, что такое быть дичью, на которую объявлена охота, которую высматривает каждый патрульный, каждый полицай в штатском, каждый агент. – И что? Сдаваться? – Хороший выход. Пожизненного тебе не дадут с учетом молодости и неземной красоты. Но лет двадцать – легко. Две трети отсидишь, по условно-досрочному выйдешь. Как раз ближе к сорока годкам. Будешь выглядеть на пятьдесят – жизнь там тяжелая. Если выйдешь. – Ты сволочь. – Да знаю я. Не повторяйся. Она всхлипнула: – Двадцать лет. Афон говорил, что режим рухнет через месяц. – Далеко не факт. И еще не факт, что тогда выпустят тебя, меня и нам подобных. Нас лучше держать под замком, а использовать как острое оружие – чтобы после сразу прятать в ножны. – Все должно было быть не так. – Я тебе скажу больше – дальше может быть еще хуже. – Ты прав. Ты во всем прав. Я дура. Ничего не видела и не понимала. – Смотри. С обороной у нас швах – рано или поздно нас вычислят. Значит, надо нападать. – На кого?! – На заказчика, который приказал нас убить. – Я о нем ничего не знаю! – Так уж и ничего? – Нашего надзирающего знал только Афон, который появлялся и объявлял: вот деньги, вот оружие, вот приказ. Глицерин отличный взрывник. Мы взрывали. Афон говорил, что нас не слишком высоко ценят. Ты нужен ему был, чтобы поднять наши акции. И нам дали серьезную работу… Афон говорил, что наши акции резко растут. – И тут нас сдали всем скопом, на пике величия. Разменяли на дешевенькую кабацкую потасовку. Почему? – Что-то случилось, – подумав, произнесла Зена. – Что именно? – Я не знаю. Есть над чем подумать. Мое внедрение шло по плану. Я вплотную приблизился к цели – на меня обязательно в ближайшее время вышел бы кто-то из реальных функционеров «Альянса». А потом произошел какой-то сбой. Когда? Кажется, я знаю. Все началось, когда Куратор запросил списки пропавших спецназовцев. Тогда враги должны знать, что я связан с ним и работаю на ФСБ? Почему тогда меня не грохнули втихаря? Черт, путано все. Одни предположения и догадки. Притом достаточно бестолковые. Вопросов больше, чем ответов. Зена завозилась в кресле. И вдруг выдала: – Я видела однажды координатора. Мы с Афоном ехали на машине. Тот козел назначил срочную встречу. Афон не стал меня высаживать. Сказал сидеть в машине. И ушел. – Но ты не выдержала. – Ну и чего? Секреты у него какие-то от нас… Не фиг! Прошвырнулась я и увидела их. Они сидели в кафе и беседовали. Тот козел был похож на лису… Такая лисья морда. И волосы черные с седой полосой. Я тут же вспомнил встречу с Глицерином, когда в кафешке были организованы смотрины. Там тоже был «козлолис». – А вообще у нас остались контакты с подпольем? – Нет! – воскликнула поспешно Зена. – А если напрячься и подумать? – Знала одного парня, – недовольно буркнула она. – Тесно знала. – Спала? – А ты ревнуешь?! – взвилась она, как мне показалось, с затаенной надеждой. – Спала. И он получше тебя в постели был. – Твоему авторитетному мнению я доверяю… Он входит в боевую группу? – Да, он в ячейке. Мы с ним начинали в «Зеленом патруле». – О господи, – покачал я головой. «Зеленый патруль» – экстремистская экологическая организация. Из тех любителей природы, которые призывают убить всех людей, чтобы зверушкам жилось вольготно. В связи с тем, что планета находится в стадии экологической катастрофы, такие организации привлекают массу сторонников. В России они находятся под покровительством зарубежных спецслужб, служат кузницей кадров для радикальных политических движений. Ничего удивительного, что «Альянс действия» осуществлял в «Зеленом патруле» вербовочные мероприятия. – Ты имеешь на него выход? – спросил я. – Телефон. Если он не сменил его. – Мы используем твоего гринписовца… * * * Я в Азии командовал парадом Отечеству на благо своему. Я не был ни начпродом, ни завскладом. А значит, был не нужен никому. Во всю мощь звучал СD-проигрыватель, выдавая одну из любимых песен про офицера ГРУ: Я вам скажу, ребята, без истерики, Пусть, может, кто-то там и обозлится, Боится лишь меня страна Америка, А вот завхоза что-то не боится… Слова этой песни отдавались в душе, гнали кровь по жилам, хотя казалось, что она уже давно остыла и не может вскипать. Вы слог простите мне неосторожный. Кто нынче служит – только лишь чудак. Без вас работа, миль пардон, возможна. А без меня, наверное, никак. Губарев сжал кулак. Это же все про него. Он и был таким офицером разведки, из тех, кто вершит судьбы страны и мира, не требуя ничего взамен, гордых осознанием того, что они служат Родине, которая не слишком их балует вниманием и жизненными благами. Губарев выключил проигрыватель. И стукнул кулаком по столу. |