Онлайн книга «Круче не бывает»
|
– Эй, ты чего? – возмущенно, но без осуждения уставилась на него Ася. Она лежала на боку, но перевернулась на спину, одной рукой прикрыв грудь, другой – тонкую полоску растительности внизу живота. – Ты где была? – Здесь я была!.. Одеяло отдай, извращенец! Павельев шлепнул себя ладонью по голове и укрыл Асю: – Не было тебя здесь! – Ага, давай, еще что-нибудь придумай!.. – Дура ты! Он резко повернулся к ней спиной и шагнул к двери. – Стоять! – под звук разжимающегося матраса скомандовала женщина. Он остановился, но не повернулся к ней. Неслышно было, чтобы она одевалась, а смотреть он на нее боялся. Вернее, не хотел, чтобы Ася снова назвала его извращенцем. – Ты зачем дурой меня обозвал? – без вызова, ласкающим слух голосом спросила женщина. – А зачем ты меня дуришь? – А скучно вдруг стало, решила поиграть с тобой… И не надо меня больше дурой называть… Она вдруг подошла к Юре, обняла сзади, прижившись к его спине оголенной грудью. Но Павельев ничего не испытал. Ася провела рукой по его груди, опустила ее до пупка. И снова безрезультатно. – Мокрый ты, – ласково сказала женщина. – Дождь на улице, я по двору ходил, тебя искал. – Нашел? – Вроде бы да. – Ты рад этому? – А ты как думаешь? – Тебе страшно было без меня остаться? – Э-э… – Страшно. Я знаю, что страшно… Но ты не бойся, я не убегу. Я всегда буду с тобой… Сними рубашку, тебе надо ее просушить… Ася сняла с Юры рубашку, стала расстегивать ремень на джинсах. – Не надо. Он не хотел, чтобы она видела его протез, и Ася это поняла. – Я хочу посмотреть, какой он у тебя. А может, она имела в виду что-то другое?.. От этой мысли в Павельеве пробудилось желание, и он вместе с Асей упал в ее постель. Но дело не двинулось с мертвой точки. Ему стало стыдно за себя. – Ничего, это не страшно. Это совсем не страшно, – сказала Ася, крепко прижалась к нему и затихла. И так вдруг уютно стало на душе. Хотя и не спокойно. Ведь у женщины на языке может быть одно, а на уме другое. Может, Ася успокаивает его, а в душе презрительно смеется… Но нет, не чувствует он в ней коварства. Такое ощущение, что душой она с ним говорит, а не языком. – Главное, чтобы мужик был рядом. Крепкий мужик должен быть, сильным… Это я о тебе. – Женщина с душевной улыбкой заглянула ему в глаза. – И еще мужик должен быть беззащитным… – А это ты про кого? – Я хочу, чтобы ты был передо мной беззащитным. – Ну, если перед тобой… Он вдруг почувствовал, что пьянеет. Без вина пьянеет. – Никогда не был перед женщинами беззащитным. Всегда их в страхе держал… И даже обижал… Очень сильно обижал… Ну вот, и язык развязался. – Ты? Очень сильно женщин обижал? Не верю. – Я очень жестоким был… Очень-очень. Самому за себя противно… Может, я за это и наказан, – хлопнул он себя по культе. – И ногу потерял, и все остальное. Может, оно и правильно… А ведь это Егор твой виноват. Он должен был жгут снять, а не снял… Но ведь он тоже наказан? Его нет, а ты со мной… Только я не знаю, хорошо это или плохо. – А почему это может быть плохо? – Потому что ты можешь меня предать. – Ну, еще могу… – Что значит, еще? – Мы же еще никто друг другу. Но если ты скажешь, что хочешь со мной жить, я буду твоей. Потому что сама хочу с тобой жить… – Я хочу быть с тобой. – Очень хорошо. Сегодня вечером накроем стол, сыграем гражданскую свадьбу. На законную жену я не претендую. Мне и так хорошо… – Ну, я бы на тебе по всем законам женился, – понесло Павельева. – И как ты это себе представляешь? Паспорта в загс понесем, а там ориентировка на меня. Здрасьте – приехали. – Потом распишемся. Когда я освобожусь. – Откуда ты освободишься? – недоуменно глянула на него Ася. – Из мест не столь отдаленных… Я же с тобой был, когда твой бывший тебя отравить хотел. Я же видел, как он тебе в чашку что-то подмешал. Я решил, что это яд, незаметно поменял чашки, он дуба дал… – Но тебя же там не было! – Ася взбудораженно смотрела на Юру. – А кто докажет? – Ну, я не знаю. Отпечатки какие-то должны быть… – А руки у меня мерзнут, поэтому я в перчатках хожу… – Да ладно тебе! – С натянутой игривостью Ася легонько толкнула Павельева в плечо. – Что ладно? Нормально все. Мне много не дадут. Я же не мог точно знать, что в чашке отрава? Не мог. Может, Толик просто сахарку добавить решил, а я просто перестраховался. Если бы я хотел его убить, но у меня таких мыслей не было. Ну, припишут неумышленное убийство, за это дадут года два-три… Я же раньше как думал, когда сидел. Вот отсижу, вернусь и такого жару бабам задам… А в этот раз я о тебе думать буду. Домой вернусь, а там ты меня ждешь, эта мысль меня греть будет… – А если не буду ждать? Павельев закрыл заслезившиеся вдруг глаза. Открыл душу и получил плевок. Что ж, сам виноват. – Если я сама сяду? – За что? – Ну, не знаю… Егора убили, а я как бы соучастница… – Ты же не заставляла его убивать? – Нет, конечно… А еще я с деньгами скрыться пыталась. Я же их в полицию должна была сдать. – Не было никаких денег. Не было! – Да их и так нет… Юра хотел сказать, что деньги есть, и ему с них причитается доля, как вдруг залаял Тамерлан. Учуял пес, что к дому кто-то подъехал, но тут же успокоился, признав своего. Уж не Макс ли это пожаловал? Павельев поднялся, подошел к окну и увидел стоящий за воротами внедорожник «Мерседес», возле которого стоял, оглядываясь по сторонам, Макс. То ли каких-то людей он боялся, то ли дождь его пугал, который стих, но мог начаться снова. Юра спустился вниз, открыл ворота, пожал брату руку, обнял его, как водится в таких случаях. Макс быстро и мелкими порциями втянул в нос воздух. – Что-то духами женскими от тебя пахнет. Или показалось? – Может, показалось, может, нет? – Ася где? – В доме. – А почему не в подвале? – Я что, оправдываться перед тобой должен? – покосился на брата Юра. |