Онлайн книга «Смерть на брудершафт»
|
Что ж, хоть это в порядке. Над вражеским окопом взлетели бревна и комья земли. Чудесная батарея полевых трехдюймовок расчехвостила гнездо вторым же залпом! А «проволочным», что пригнувшись неслись впереди всех, оставалось не больше ста шагов до кольев. Странно завыло небо. — Беда! — крикнул Романову командир второго взвода Лычко. — Бомбометы! Девоньки, ложи-и-ись! Не услышали унтер-офицера «девоньки», оглохшие от пальбы, ужаса и собственного «ура». — Перелет! Перелет! — завопил Лычко. — Теперя живей вперед, сестренки! Бежи до ихнего окопа, пока снова не жахнул! Помертвев, Романов остановился. Оглянуться было страшно, но он все-таки обернулся. Бомбы ударили как раз там, где шли Саша и Лесовский. Четыре воронки. Около одной — два тела. — Мммм, — замычал Романов. Но один из упавших шевельнулся, сел. Саша! Жива! Она стряхнула грязь, наклонилась над подполковником. — Санитары! — заорал Алексей. — Санитары! Вернуться назад он не мог, не имел права. А Саша надела фуражку, встала, подобрала карабин и побежала догонять подруг. Слава богу, ее, кажется, даже не ранило. Подполковник, наверное, погиб — иначе бы она его не бросила. Но подполковник — ладно… — Ура! Вперед! Не слыша свиста пуль, не обращая внимания на крики раненых, Романов вырвался вперед, к самой «колючке», возле которой деловито щелкали резаки. — Теперь залечь! Всем залечь! Сам он не ложился, бежал вдоль цепи и размахивал руками. Ударницы легли, выставив вперед стволы карабинов. Легла и Саша. Второй бомбометный залп был точнее. — А-а-а-а! — Мама-а-а! — Ой, больно! Далеко справа металась над лежащими и точно так же махала руками Бочка. Ее пронзительный голос прорывался через треск выстрелов и грохот разрывов: — Гото-овсь! Гото-овсь! Под огнем С первого момента атаки Мария Бочарова ждала пули. Она была уверена, что ее убьет или ранит одну из первых. Она была невезучая. Два раза в жизни ходила в штыковую, и оба раза пробежала по полю недолго. Как это происходит, Бочарова знала. Стукнет, будто железной палкой, и поначалу не больно даже, будто все тело занемело. Потом откуда ни возьмись прямо перед носом трава. Дальше, если повезет, провалишься. А не повезет — заорешь благим матом. Ей с первым ранением повезло, со вторым — нет. Но секунды шли, Бочарова бежала перед цепью, а ничего. От этого Марии делалось всё радостней. Каждая лишняя секунда была вроде дорогого подарка. Может, свезет до самых германских окопов добечь и своими глазами увидеть, как немцы драпают? — Вперед, девоньки! Подымайсь! — закричала она. Перерезанная проволока полопалась, обвисла на кольях. — Быстрей вперед, быстрей! Мария вдруг испугалась, что девочки не поднимутся. Трудно это — от земли оторваться, когда пули свистят, и многих уже положило, а ты еще живая, целая, и хочется вжаться поглубже в землю. Но вскочила Голицына, всегда и во всем первая. Стряхнула, чистюля, пыль с колен. За нею стали подниматься другие. — Ура-а! Ура-а! — махала револьвером Бочарова, стоя лицом к девчатам и спиною к немцу. Ах! Упала Голицына. Всплеснула рукой, карабин выронила и повалилась. И рядом на землю швырнуло еще двух — одной и той же пулеметной очередью. Но это батальон остановить уже не могло. — Ура! Ура-а! — прокатилось над полем. Обрадовалась Мария, развернулась к «колючке». Здесь-то ее железным ломом и вдарило, даже не поймешь куда. А только онемело всё тело, и прямо перед носом оказался ковыль, и по стеблю полз черный, блестящий жук. Повезло Марии, потеряла она сознание, не заорав, не успев ощутить боли. Генерал Бжозовский увидел, как падает командир батальона, и понял, что сейчас главное — не допустить паники. — Слушай мою команду! — крикнул он зычно, как в давние времена, когда был молодым капитаном и командовал ротой. — Беглый огонь на ходу! Вперед! Не останавливаться! Удержал двух доброволок, схватил за руки, велел подобрать Бочарову и нести в тыл. Побежал вперед, образцово прикладываясь к винтовке и посылая выстрел за выстрелом в сторону вражеской траншеи. Пуля попала генералу в плечо, развернула его боком. Верный адъютант, ни на шаг не отстававший от Иеронима Казимировича, закричал громче, чем раненый. Подхватил начальника под мышки. — Санитары! Санитары! — Беглый огонь по окопам! — сипло взывал Романов. — На ходу! На ходу! Сейчас, с малой дистанции, нужно было как можно плотнее бить по окопам. Туда уже летели гранаты, вскидывалась земля. Если над головами у немногочисленных защитников густо зазвенят пули, дрогнут ландверовцы, отойдут. — Офицеры! Унтер-офицеры! Выдвинуться! Если не избежать рукопашной, нужно попасть в траншею раньше женщин. Рядом, в пяти шагах, кто-то звонко, самозабвенно крикнул: «Ура-а-а!» Это была Саша. Выставив штык, она бежала вперед, но смотрела не на врага, а на Алексея. Он с силой толкнул ее в плечо — Шацкая упала. — Лежи! Ради бога лежи! Чегой-то это… На соседнем, левом участке фронта солдаты, высыпавшие на бруствер, давно уже перестали острить и гоготать. С насыпи — даже без бинокля — было видно, что поле покрыто телами. Поредевшие цепи были уже близ самых немецких окопов. Там грохотала частая стрельба, несся несмолкаемый визг. Лица у зрителей были одинаково хмурые, напряженные. Унтер Пахомов, георгиевский кавалер, встал в полный рост, сдернул фуражку. К нему повернулись. — Чегой-то это… — сказал Пахомов. — Не того… А-а, мать вашу… Он длинно выругался, подхватил винтовку и один побежал вперед, по кочковатому болотистому лугу. За ним молча поднялась вся рота, чавкая сапогами по мокрой земле. Двинулись и соседи. — Ура-а-а! — грянул над лугом мощный, мужской рык. — Ура-а-а! Почти в ту же минуту поднялся в атаку сибирский полк, что занимал позицию справа от ударниц. Рукопашная Алексей спрыгнул в траншею первым. На бегу он не потратил ни одной пули. Все семь понадобятся в ближнем бою. Бруствер у немцев был капитальный, поверху накрытый бревном с желобами-бойницами. Романов перемахнул через преграду и приземлился не на дно, как ожидал, а на живого человека. Человек завизжал. Судя по фуражке это был офицер. Стрелять в него было не с руки, Алексей двинул германца рукояткой в переносицу. А там уж пришлось уворачиваться от удара кинжалом — кинулся сбоку фельдфебель с подкрученными усами, похожий на кайзера Вильгельма. |