Книга Смерть на брудершафт, страница 57 – Борис Акунин

Похоже, что знал. Во всяком случае, удивленным Чичо не выглядел. Он невозмутимо шагнул вперед, снимая со спины свой кожаный мешок. Однако когда русские тоже хотели войти в странный тамбур, энергично замотал головой.

— No! Solo uno! [35]

И попробовал выпихнуть Алешу обратно.

— Ты, оказывается, умеешь говорить! — рассердился князь. — Покомандуй мне! Чего это «соло уно»? Оба войдем. Тутти дуэ!

— Uno, — повторил Чичо. Штабс-ротмистр показал ему кулак.

— Надоел мне этот уголовник. Закончим — набью рожу, поучу вежливости. Дуэ. Кларо?

Итальянец пожал плечами: мол, дело ваше.

Когда все трое оказались внутри камеры (теперь стало окончательно ясно, что это всего лишь преддверие архива), первая дверь всё с тем же шипением начала закрываться.

— Лавр! — закричал Алеша. — Смотри!

Но специалист встревоженным не выглядел — преспокойно копался в своем мешке. Козловский объяснил:

— Все в порядке. Я читал, что в самых современных банках такая же система. Пока не закроется внешняя дверь, внутренняя не отпирается.

Кромешную тьму прорезали три луча. Два ползали вправо-влево и вверх-вниз, третий, прикрепленный ко лбу Молчуна, был направлен только на стальное кольцо.

В руках специалиста появилась маленькая дрель. С поразительной сноровкой Чичо начал просверливать дырки, следуя какой-то системе, понятной ему одному.

— Алмазное сверло! — шепотом сообщил штабс-ротмистр. — Виртуоз почище покойного Лютикова. Так и быть, не стану ему рожу бить.

Где-то наверху послышался тихий свист, на который русские сначала не обратили внимания. Но итальянец насторожился, прислушался, извлек из мешка странную резиновую маску с трубчатым хоботом. Вторую точно такую же, не оборачиваясь, протянул назад.

— Что это у тебя? Пер ке?

Романов посветил вверх.

Из маленькой решетки, похожей на вентиляционную, била сизая струя. Дым спускался до самого низа, расстилаясь по полу.

— Лавр, это у него респираторная маска! Я видел такие на химической кафедре! Защищает от ядовитых газов. Господи, голубые лица!!! Наши погибли не в машине, а здесь!!!

Синеватый туман уже поднялся до колен. Вырвав у итальянца маску, штабс-ротмистр крикнул:

— Анкора! Анкора уно! [36]

— lo parlate: solo uno, — буркнул специалист, продолжая сверлить. — No ho terza. [37]

— Тогда открой дверь! Он выйдет. Сортире!

— Impossibile. [38]

Облако ядовитого газа подползало к поясу. У Алеши защипало в глазах, защекотало в ноздрях.

— Лавр, не вдыхай! Ни в коем случае! — просипел он сдавленным голосом, зажав нос и рот.

— Почему ты ничего не сказал? — рычал князь на итальянца. — Сапере газо — но дире? [39] Убью мерзавца! А маску заберу!

Картинка 25

Романов вцепился здоровой рукой в «наган», уже извлеченный князем из кобуры.

— Ты что?! А кто дверь откроет? Дай!

Он сунул лицо в маску, жадно втянул воздух.

— Теперь ты! По очереди!

Сквозь струящийся воздух они почти ничего не видели, лишь передавали друг другу противогаз (вот как называлась маска — Алеша вспомнил). Чтоб не слезились глаза, пришлось зажмуриться.

Деловито жужжала дрель, ей подсвистывал задувающий сверху ядовитый пар.

Скрежет. Лязг. Что-то с трудом провернулось.

— Tutto fatto, [40] — объявил Чичо.

Алеша приоткрыл глаз. Стальная дверь уходила в стену. Из расширяющейся щели в тамбур лился электрический свет, а наверху, очевидно, включилась вытяжка — голубой дым быстро всасывался в решетчатое оконце.

Кажется, противогаз больше был не нужен. Молчун свой снял и аккуратно убрал в сумку вместе с инструментами. Однако войти первым в хранилище Козловский ему не позволил.

— Но! Йо примо!

Небольшая камера была вся занята стеллажами, на которых в идеальном порядке стояли папки и картонные коробки с наклеечками.

На каждой полке красовался флажок той или иной страны, на папках и коробках какие-то цифирки.

Будто пьяница, дорвавшийся до выпивки, штабс-ротмистр жадно перелистывал страницы документов и наскоро просматривал фотографии, приговаривая:

— Ух ты, ух ты, ух ты… Всего не унести, жалко… Алеша, давай саквояж!

Одни бумаги, коротко просмотрев, он брал с собой, другие с душераздирающим вздохом бросал на пол. Но так дело шло слишком медленно, и князь поменял методику.

— С полки «Russland» берем всё. «Германию» тоже целиком. «Австро-Венгрию» — само собой… Что, места больше нет?

— Тяжело. Не спустимся.

— Эх, Булошникова бы сюда!

Князь снял черную куртку, сорвал с себя рубашку, соорудил из нее подобие мешка.

— «Франция» — пригодится… «Америка» — кому она нужна. — Соединенные Штаты посыпались с полки на пол. — «Япония» — эх, не поместится… «England» — ну, сколько влезет.

Вот уже и рубаха была набита бумагами по самый воротник. Британской империи досталось совсем мало места.

Чуть не плача, Козловский выдирал из папок отдельные страницы, запихивал Романову за пазуху.

— Что это, шифр? — бормотал он. — Ничего, криптографы разберутся. А это что за чертежи?

— Лавр, — наябедничал Алеша про итальянца, — он папки «Италия» берет!

— Италию — ляд с ней. Пускай. Его доля. Но надо проверить, что он еще себе понапихал. Эй, минуто!

Из рюкзака специалиста одна за другой были извлечены несколько папок.

— «Schweiz»? Ладно, ва бене. А «Сербию» отдай, ни к чему вам братья-славяне…

Чичо за Сербию биться не стал — у него с местом тоже было плохо.

Наконец, нагрузились, что называется, под завязку.

Штабс-ротмистр вынул плоскую флягу с горючей жидкостью, полил груду сваленной на пол бумаги. Бросил спичку — по документам побежало веселое голубое пламя.

Диверсанты побыстрей выскочили в тамбур, и Чичо задвинул стальную дверь.

После электрического освещения в глухом закуте было ничего не видно. Русские фонарей не включили, а лампочка на лбу у итальянца почти села, едва светилась в темноте.