Онлайн книга «Аромат крови»
– Слушаю! – повторил он и дунул в рожок. Никто не захотел общаться. – Говорите! И опять ничего. Связь прервалась окончательно. Осталось повесить рожок на крючок и дать отбой, покрутив рукоятку сбоку. Нет еще совершенства в телефонных линиях. Зато из коридора, ведущего в медицинскую, послышались торопливые шаги, почти бег, и срывающийся голос крикнул: – Да оставьте меня! Я совершенно здоров! Юный рыцарь с потайным фонарем выскочил как угорелый и бросился под защиту старшего друга. – Родион Георгиевич, меня заставляют глотать всякую гадость! От вчерашнего потрясения не осталось и следа. Коля был свеж, розовощек и рвался с цепи. Незачем такому герою микстура. Родион обещал, что опасаться нечего. – Ну, чем мы нынче займемся, то есть вы? – горя огнем, спросил Гривцов. – Для начала положите фонарь, его передадут… Что Николя выполнил с большой охотой. Тяжелая металлическая штуковина ободрала все пальцы. Но терпел. – А теперь займемся кое-какими упражнениями… – Я готов. Прямо здесь гимнастику сделать? Так сыщикам полагается? – Гимнастикой будем заниматься на прогулке, – сказал Родион, слегка оглушенный юношеским напором. Не сообразив, о чем речь, Николя готов был крутить колесо и встать мостиком хоть на Сенной площади или на рельсах конки, если его божество прикажет. Такую бы исполнительность, да в мирных целях… Придерживая оруженосца за рукав на всякий случай, Ванзаров вышел из участка и неторопливо двинулся по Садовой улице. – Как вам удалось с матушкой справиться? – ликовал Коля. – С ней даже господин пристав Бранденбург не мог совладать! Просто счастье какое-то! Отправила меня утром, говорит: слушайся господина Ванзарова во всем, неси службу как полагается, я тобой горжусь! Даже «мой малыш» не добавила! Просто чудеса! Да я и без того готов! Ух! – Логикой и добрым словом можно добиться куда большего, чем одним добрым словом, – ответил Родион. – Но давайте займемся гимнастикой… Да не надо прыгать, Гривцов!.. Гимнастикой – ума. Таким упражнением Николя не владел. Ему объяснили нехитрый прием: на простые вопросы надо давать простые ответы. Это и есть маевтика. – На руке убитой девушки, той, что вчера… Верю, что в обморок больше не упадете!.. Слушайте внимательно: есть две надписи. Их содержание нас пока не интересует. Одна надпись процарапана на коже чем-то острым, другая выведена химическим карандашом. Вопрос: для чего написано разными способами? – Для чего? – Здесь вопросы задаю я… Итак: порезы сделаны ровно и аккуратно. О чем это говорит? – Твердая рука, – выпалил Николя. – Допустим. Знаки, что карандашом выведены, тоже ровные и правильные. Что предполагаем? – Одна и та же рука! – А если обе надписи ровно в линию сделаны? – В одно время написаны! – Следовательно, их автор одно и то же лицо. Остается вопрос: зачем сразу не написал карандашом или не закончил, скажем – иглой… – Не знаю, – признался Гривцов. – Попробуем думать, у нас же гимнастика… Предположим, что способ надписи не имеет отношения к ее смыслу… – Почему? – Потому что так проще. А значит, логичнее. В жизни все подчинено закону простоты. Ну, и логики… Так вот, предположим, что у автора послания не было намерения развлекаться разными стилями. Произошло нечто, что его на это вынудило. Что? – Может, испугался? – Нет, еще проще. Чем сделаны порезы? – Вы сказали: иглой. – Пробовали держать иглу в пальцах? Николя на секунду задумался и вдруг выпалил: – Она выскользнула из пальцев! Родион, хоть печальный, остался доволен: – Именно так: потерял стило. Но зачем не поднял его сразу? – Не мог найти! – Логично. Искать иголку даже не в стоге сена – очень трудно. А другой не было. Из чего следует два вывода: во-первых, убийца как минимум не закройщик или портной – у них иголок достаточно. – А второй? – Там, где убийца трудился над телом, было темно… – Точно, в темноте иглу совсем не найти! – Николя, вы с Лебедевым все «Помпеи» обошли. Вспомните, где такое место может быть, что иголку не найти? – Там, где напольной плитки нет! – Очень хорошо. И что это за темное место с деревянным полом или настилом? Гривцов тщательно перебрал все закоулки, но подходящего для такого сложного и чистого убийства не нашел. А логике недоставало какой-то мелочи. – Кто при себе химический карандаш имеет? – вдруг спросил Ванзаров. – Артельщики всякие, плотники, инженеры, приказчики, репортеры, сам в запасе держу… – Коля извлек огрызок с синим грифелем. В общем, кто угодно. Нет, по этой тропинке логике не продвинуться. Приказав оруженосцу ждать в участке и поручив кое-что сделать непременно вовремя, когда настанет срок, Родион отправился на первую встречу с семейным счастьем. Ну, не все же трупы да кровь! Надо и герою позволить глоток человеческой жизни. Так ведь? Молодой жених, обреченный просить у невесты части тела, какие ему даром не нужны, переживать и не думал. В самом деле: что страдать? Не на быструю казнь идешь. А на вечную пытку. Древние мудрецы учат: сохраняй спокойствие, когда иного не остается. Он еще раздумывал, как появиться: с подарком или бутылкой вина. Жениховских правил не знал, а выяснять не желал. И поступил, как пристало чиновнику полиции. Проходя мимо магазина Ремпена, выбрал самый вопиющий букет, чтоб одарить им будущую тещу. Опасных врагов надо держать в узде заранее. Тут обнаружилась еще одна напасть: жених не менял сорочку со вчерашнего дня, а костюм пережил с ним все приключения. Пойти, что ли, переодеться? Тухля вряд ли растворился за ночь, опять начнутся стоны и жалобы. В такой радостный день – это слишком. Рассудив, что судьбе виднее, Родион остался в чем был. Хотя истинному чистюле носить несвежую сорочку – хуже женитьбы. Ну, теперь уж все равно. В общем, Ванзаров шел на смотрины, как Сократ за кубком цикуты. Дом, в который приходит жених, совсем не такой, как дом, в который жених не приходит. Не висят на нем праздничные флаги, ковровые дорожки не сбегают со ступеней, и даже завалящий фейерверк не взлетает над его крышей. Но каждый, кто пребывает в этом доме, наполняется особым значением и важностью, словно и от него зависит будущее счастье молодых. Лица прислуги добреют, на них появляется загадочное выражение, дескать, «и мы причастны», по углам шушуканье, перемигиваются, смеются по всяким пустякам. Атмосфера засахаривается, и уже кажется, что воздух искрится брильянтовым дымом, а на мебели вот-вот расцветут волшебные цветы. Или произойдет что-то такое замечательное, от чего все будут петь и смеяться до конца дней. |