Онлайн книга «Аромат крови»
|
– Хоть на фабрику разрешите ездить? Скрепя рыцарское сердце – позволил. А хотел бы запереть в камере участка и не выпускать, пока не разберется. Но разве можно барышню в клетке прятать? И так уже негритянский певец там квартирует. Родион просил сообщать, если вдруг появятся новые идеи или случится что-то неожиданное. И стал прощаться. Эля задержала его руку в своей. – Вы действительно готовы меня защищать от любой угрозы? – спросила она, глядя прямо в глаза. Нет, до рыцарского сердца чуть-чуть не достала. Ванзаров обещал искренно, как присягу дал. – Я вам верю. И надеюсь только на вас… Ой, чуть не забыла: Маслова требует быть у нее на собрании в два часа. Что мне делать? – Сообщите ей, что я дал вам отгул. И, поклонившись, Родион быстро отправился в сторону Фонтанки. Хоть барышня не позволила ворошить прошлое, но чиновник полиции не обязан выполнять каждый каприз. Ведь там, в прошлом, могут таиться многие отгадки. Так, во всяком случае, нашептывала логика. А уж эту красотку рыцарь привык слушаться беспрекословно. В эту ночь в Департаменте полиции только один чиновник не покинул свой кабинет. Надворный советник Лебедев занимался любимым делом, а именно: проникал в суть веществ. Для этого имелись обширные возможности. Так что к утру не осталось ни одной мази и притирания, про которые Аполлон Григорьевич не знал бы всю подноготную. За что и пострадали носы чиновников, раньше других явившихся в департамент. Привычка дымить во время опытов закончилась облаками никарагуанского чада. Служащие зашлись истерическим кашлем, а некоторые в полном отчаянии рвали наглухо задраенные рамы, желая выброситься из окон или хоть спастись каплей свежего мороза. Уж как придется. Заметив, что все двери в коридоре третьего этажа распахнуты настежь, Родион значения этому не придал и в горячке ворвался в лабораторию. Замер на месте и выпрыгнул вон. Ничто живое не выдерживало испытания особым ароматом. Кроме Лебедева. Эксперт удивленно хмыкнул и помахал ладошкой. – Малость накурено? – с наивным смирением спросил он. Поборов кашель, Родион храбро ответил: – Так, легкий запашок. Наверняка у вас по шкафам трупов понатыкано, а выбросить жалко. Лебедев расплылся в счастливой улыбке: – Совсем ожил! Вот таким – люблю. А то какой-то кислый… Но от актрисок не вздумайте отлынивать. Вчера не вышло, а уж сегодня обязательно. Что раскопала, птичка ранняя? Победоносным образом Родион вынул слегка помятую папку: – Или я сошел с ума… – Давно не сомневался. – …или доктор преступно напутал в диагнозе! А его пристав покрывает! – Это серьезные обвинения… Не глядя запустив окурок в угол кабинета, Лебедев бережно разгладил документы и углубился в чтение. Ванзаров терпеливо ждал, посматривая на когорту знакомых баночек. Шляпная коробка тоже нашлась под столом. Тонкое атласное нутро приспособили под мусорную корзину. Закончив, криминалист был спокоен: – И чем вы недовольны? – То есть как?! – поразился Родион. – Какие данные говорят о злом умысле чинов участка? Так и есть: проверяет. Что ж, сегодня Родион готов к бою. Стараясь держаться спокойного тона, выложил все. Во-первых, в легких нет жидкости, а тело находится под водой. И главное: доктор сделал вывод, что смерть наступила в результате бытового отравления мышьяком. Но признаков рвоты нет, а в слизистых кишечника и желудка лишь незначительные следы яда. Разве это возможно? Аполлона Григорьевича убийственные аргументы оставили внешне спокойным. – Знаете, что самое главное в почетном деле вскрывания трупов? – спросил он и сам ответил: – Не суетиться, коллега. И делать правильные выводы. – Хотите сказать: нелогично рассуждаю и сопоставляю? – Логично. Но неправильно! – Лебедев довольно улыбнулся. – Я же говорю: не суетитесь. – В чем же ошибка? – спросил Родион с надменным спокойствием. Он-то знал, кто тут прав. – Пестрикова и честь криминалистики защищаете? – Я защищаю науку и здравый смысл. А вы, если чего не знаете, не лезьте со своей логикой… Вот и хорошо, что обиделись. Теперь слушайте. Пропустив удар, Ванзаров держался все еще стойко, хоть растерялся немного. Скрестил руки на груди, всем видом демонстрируя оскорбленную мудрость. Ну и все такое… – Начнем по порядку, – сказал Аполлон, разглаживая заключение. – В легких действительно нет жидкости. Но это не значит, что Агапова удушили, а затем пытались выдать за утопление в ванне. Причина описана четко: произошел дыхательный спазм. Агапов физически не мог дышать. И под водой оказался уже мертвым. Поэтому в легкие вода не попала. Никаких следов внешнего удушения нет. Да их и быть не может. Это самый натуральный приступ. – Не может быть! – Родион просто отказывался поверить. – Вот… – ноготь эксперта подчеркнул предложение. – Четко и грамотно описано. Я бы не мог лучше. Оставался еще один, последний шанс. И Ванзаров пошел с козырей: – Но Пестриков выдал смерть за бытовое отравление мышьяком! – Не выдал, а сделал неправильный вывод. Пестриков поступил как настоящий участковый врач: честно зафиксировал факты и записал самый простой вывод о причине смерти. То есть первый пришедший в голову. Рутина, коллега, она заедает. А вы его и пристава в тюрьму упечь собрались… Так жалко красивой версии. Еще надо побороться: – Но как же… – Да вот так! – рявкнул Лебедев. – Количество Acidum arsenicosum, найденное в организме, конечно, не могло привести к смерти. В этом правы. Не знаю, уж как оно попало… – В кабинете Ивана Платоновича наклеили обои «Помпеи»! – отбил Родион. – Очень может быть. В данном случае это неважно. Главное: никакого отравления мышьяком нет. И умер Агапов не от него. – Тогда от чего же? – В заключении четко написано… Ладно, не буду бомбить вас терминами. Проще говоря: у него было больное и слабое сердце, держалось на тонкой ниточке. Достаточно было легкого толчка. – Этого не может быть! – последовал резкий ответ. И на том готов был стоять до конца. Такая решимость впечатлила. – Вы откуда знаете? – несколько удивившись, спросил Лебедев. Родион уже открыл рот, чтобы обрушить град аргументов, но вдруг обнаружил, что их нет. Есть схожие мнения нескольких людей. Но и только. Сам же он в грудную клетку Агапова не заглядывал и с его домашним врачом бесед не имел. Тогда откуда уверенность? Классическая ошибка логики: мнения приняты за факты. – Простите, погорячился, – признал он. – Внимаю безропотно. |